Русский балет Дягилева

Другим поводом для радости… была компенсация, которую давали за всякие неудобства, которые артистам приходилось терпеть в различных операх. В «Осуждении Фауста» была сцена, где действие происходит в аду, в которой пятерых танцовщиц бросали в огонь. Нам нужно было стоять на длинной решетке, к которой были прикреплены сотни лент огненного цвета; включался ужасный воздушный поток, который вздымал эти ленты вокруг нас; но заботливое руководство Монако считало, что сквозняк причинит дискомфорт женщинам из балета, и сочло необходимым выплачивать им компенсацию в 50 франков за каждое выступление. Борьба за право быть сожженными была в русском кордебалете нешуточная. Еще более популярными были полеты над сценой, хотя размер компенсации за них, что было весьма подозрительно, взлетал до 150 франков за спектакль[697].

Несмотря на дополнительные доходы от «хождения по натянутой проволоке», к 1925 году экономические условия заметно ухудшились. В январе сорок два танцовщика обратились к Дягилеву с просьбой поднять им заработную плату, указывая в своем обращении на резкий взлет цен – в ряде случаев даже на 100 % – на аренду жилья и проживание в гостиницах Монте-Карло[698]. Был организован митинг, который возглавили солисты Людмила Шоллар и ее муж Анатолий Вильтзак, где танцовщики решили, что, если Дягилев откажется дать «ясное обещание поднять им зарплату», следующим вечером они не выйдут на сцену. По совету Григорьева Дягилев поговорил с танцовщиками перед выступлением. Его слова, переданные режиссером, свидетельствуют о том, как в дягилевском стиле руководства сочетались делец и барин:

«Я очень сильно удивлен вашим поведением, – начал он. – Вам уже говорили, что я намереваюсь пересмотреть бюджет и посмотреть, что я могу для вас сделать. На что еще вы надеетесь? У каждого из вас есть отдельный контракт со мной. Что же, если вы отказываетесь выступать сегодня вечером, я буду рассматривать вашу неявку как разрыв контракта и подам на вас в суд за ущерб, который я на самом деле понесу, если меня вынудят отменить представление». На этих словах он повернулся и вышел из комнаты[699].

Речь Дягилева возымела предсказуемый эффект. Танцовщики вышли на сцену – впрочем, разные источники расходятся во мнении по вопросу, были ли среди них и Шоллар с Вильтзаком[700]. В любом случае Дягилев в отношениях с «зачинщиками» следовал жесткой политике. Шоллар и Вильтзак были уведомлены о том, что они нарушили контракт, и их уволили. «Что касается недовольных, которые начали протест, – писал Григорьев, – их жалобы были должным образом удовлетворены, как только Дягилев нашел возможность это сделать». В своем описании этих событий Нинет де Валуа говорит о беспомощности танцовщиков в их отношениях с руководством: