Русский балет Дягилева

История Дункан не была единственной. Мата Хари тоже – до своего профессионального дебюта в музее Гиме в 1905 году – танцевала в салонах у богатых влиятельных людей, так же как Мари Рамбер и Наталья Труханова. В 1907 и 1908 годах дружественные хозяйки салонов оказались привлечены на службу Дягилеву. На приеме у принцессы Мюра в честь великих князей Кирилла и Павла высшим музыкальным кругам общества была представлена лекция Камиля Беллега по поводу «Бориса Годунова», премьера которого должна была состояться через неделю; спустя несколько дней мадам де Бенардаки представила ведущих певцов, участвовавших в «Борисе», дипломатическому сообществу. Подобные акции привели к целому всплеску рекламы, который запечатлелся на светских страницах «Фигаро». Страницы эти отныне представляли собой своеобразную «публику в миниатюре», которая еще до дебюта нового исполнителя или до премьеры новой постановки умасливала светскую «фабрику слухов», слухи же куда в большей степени, чем критические отзывы, привлекали в театры образованных и искушенных зрителей всего Парижа. А когда такие спектакли демонстрировались в конце сезонов, как это было с двумя выдающимися празднествами, устроенными мадам де Бенардаки в 1907 и 1908 годах (в последнем на сцене появилась сама Матильда Кшесинская), одобрением светского общества награждались не только отдельные артисты, но и целые художественные антрепризы, к которым они принадлежали[732].

Искусство, получавшее поддержку в салонах, было «новым», но лишь в редких случаях авангардным. Оно находилось скорее на грани – как социальной, так и художественной – между академизмом французских субсидируемых учреждений культуры и чисто коммерческими начинаниями. Прогрессивное в сравнении с тем, что делали государственные учреждения, это «новое» искусство было чем-то сродни «альтернативному мейнстриму», где технические нововведения и дух космополитизма и индивидуализма встраивались в традиционные цели высокого искусства.

По профессии, склонностям и религиозной принадлежности Астрюк находился в экономическом центре этого «альтернативного мейнстрима», который он же активно и продвигал в своих многочисленных предприятиях. Потому неудивительно, что среди банкиров и финансистов в рядах публики «Бориса Годунова» оказалось немало отдельных личностей и целых учреждений, связанных с современными течениями в музыке. Одни только имена композиторов образуют внушительный список: Дебюсси, Равель, Форе, Венсан д’Энди, Поль Дюка, Альбер Руссель, Эдуар Кан, Жорж Юэ – некоторые из них присутствовали на приеме, организованном годом раньше Сен-Сансом в честь артистов из России[733]. Дебюсси, Форе, д’Энди и Дюка также состояли в организационной комиссии «Бориса», как, впрочем, и Камиль Шевийяр, славянофил и директор Концертов Ламурё, который дирижировал одним из дягилевских концертов 1907 года; Поль Видаль, главный дирижер Парижской оперы; недавно назначенные содиректора Парижской оперы композитор Андре Мессаже и Лемистен Бруссан; Мишель Кальвокоресси, ассистент Дягилева и французский биограф Мусоргского. «Борис» привел в театр и влиятельных импресарио: Отто Кана, который повезет Русский балет в США в 1916–1917 годах; братьев Эмиля и Венсана Изола, которые представляли труппу в Париже в 1920-е годы; Рауля Гинцбурга, ставшего спонсором дебюта Русского балета в Монте-Карло. Более того, на каждом спектакле множество мест было забронировано фирмами, которые контролировали сферу музыкального бизнеса: издательство Дюран, где выходили произведения Сен-Санса, Дебюсси, Форе, Равеля и многих других французских композиторов, «Гаво» – французская фирма по производству фортепиано, открывшая престижный концертный зал, который носит ее имя, а также «Плейель» – фирма-конкурент «Гаво».

Не меньшее влияние, чем создатели и поставщики музыки, имели критики, которые также присутствовали в составе аудитории дягилевских постановок. До 1907 года русская музыка вряд ли была неизвестна Парижу, но она была лишь уделом ценителей, покровителей концертов Колонн и Ламурё, и тех, кто, подобно Равелю, имел доступ в немногочисленные салоны, где исполнялись романсы и фрагменты фортепианной музыки. В деле знакомства широкой и влиятельной публики с крупномасштабными русскими произведениями, и в особенности с малоизвестным драматическим репертуаром, что было весомым достижением Дягилева в 1907–1909 годы, критики и как публицисты, и как обозреватели сыграли главенствующую роль.