Русский балет Дягилева

ПРОТЕСТ! Непозволительно, чтобы мысль была всецело в распоряжении денег… Те, кто капитулируют до такой степени, что перестают принимать во внимание общественные условия, ничего не стоят, поскольку идеал, которому они были преданы до того, как отреклись от него, выживет и без них… [Сюрреалистический] идеал, по существу, есть ниспровержение; здесь не может быть компромисса с такими предприятиями, целью которых всегда было смирять мечты и мятежи, вызванные физической и интеллектуальной жаждой блага международной аристократии.

Эрнсту и Миро может показаться, что сотрудничество с мсье Дягилевым, узаконенное примером Пикассо, не будет иметь таких серьезных последствий. Тем не менее это придает нам сил – нам, чья главная задача – уберечь аванпост разума от власти всякого рода работорговцев… и осуждать позицию, которая снабжает боеприпасами самых низменных партизан лицемерия[998].

Кто же были те художники среди «исключительной» дягилевской публики, те «обожатели» и «энтузиасты», приходившие в театр вновь и вновь и «принадлежавшие к высшему свету Парижа»? Заметка, опубликованная в «Ле Голуа» в 1924 году во время олимпийского сезона, предлагает ключ для расшифровки:

Эти спектакли, которые рождают в людях радушие и даже своего рода близость, объединяют вновь и вновь друзей Русского балета, которые не расходятся сразу после окончания спектакля. Недалеко от [Театра] Елисейских Полей есть маленькое кафе, которое заново покрашено и модернизировано. Там люди встречаются после театра… В воскресенье мадемуазель Сесиль Сорель, очень красивую и все еще взволнованную после спектакля, можно увидеть вместе с мадемуазель Мартой Давелли, мсье Мадраццо [sic] и другими… И когда мсье Серж Дягилев вошел в комнату вместе с Пикассо, ему была устроена миниатюрная демонстрация признательности, сопровождавшаяся криками «браво»[999].

Актриса Сесиль Сорель была царствующим кумиром Комеди Франсез; Марта Давелли – оперной певицей на пике своей карьеры; Фредерик де Мадрацо – племянником модельера Фортуни и прототипом прустовского дилетанта Ски. Все трое принадлежали к художественному истеблишменту Правого берега, то есть к среде того самого, довоенного всего Парижа Дягилева. Список гостей для чаепития с танцами в «музее» Сорель на набережной Вольтера вызывает из прошлого мир этого культурного истеблишмента: в апартаментах в стиле шинуазери толпились экс-президент Республики, герцогиня Бурбонская, британские адмиралы, французские генералы, русские княгини, кутюрье Люсиль (в частной жизни леди Дафф Гордон), Хьюберт Стоуитс, партнер Анны Павловой американского происхождения, и Гарри Пилсер, популярный исполнитель бальных танцев, владевший самым престижным танцевальным клубом Парижа[1000]. И когда Сорель посещала торжественные вечера и премьеры, казалось, что весь Париж в миниатюре сопровождает ее: Андрэ де Фукьер, «красавец Бруммель» современной моды, Франсис Пикабиа, миллионер, кубинский дадаист, и Жорж Барбье, иллюстратор журналов мод, подражавший Бердслею, и автор довоенного альбома о Нижинском и Карсавиной[1001].