Русский Голливуд. Выходцы из российского пространства и их потомки на «фабрике грез»

Еще большим успехом пользовался фильм 1945 года «Завороженный», снятый Альфредом Хичкоком на студии Дэвида Селзника. Михаилу Чехову, критически относившемуся к системе «звезд», было нелегко участвовать в кинодраме, в значительной мере психологическом детективе, вместе с такими прославленными и своенравными мастерами экрана, как Ингрид Бергман и Грегори Пек. И тем не менее именно Михаил Чехов был выдвинут на «Оскара». Премию он не получил, но сам факт выдвижения, его конкуренция с названными звездами были весьма примечательными. Нельзя не сказать, что в некоторых изданиях утверждается, что Чехов получил «Оскара» за фильм «Завороженный». Это утверждает, например, в статье «Майкл Чехов» Галина Ростова, явно путающая номинацию на премию и ее присуждение.

При подготовке этого фильма Михаил Чехов познакомился и общался еще с одной знаменитостью — великим художником Сальвадором Дали, который создал для этого произведения сцены сна. Правда, придирчивый Дэвид Селзник счел часть из этих сцен неприятными для зрительского восприятия и распорядился их вырезать, после чего художник прекратил с ним сотрудничество.

Фильм был посвящен пертурбациям в психиатрической больнице, убийствам и самоубийствам, символическим сновидениям, при помощи которых врач русского происхождения Макс Брулов (его играл Михаил Чехов) пытался разобраться в происходивших событиях.

Требовательный к себе Хичкок был недоволен этим произведением, считая его слишком запутанным. Но у публики фильм пользовался успехом, и тот же Хичкок несколько самодовольно писал о первом просмотре фильма, что только после третьего или четвертого эпизода «дамы перестали охать, ахать и перешептываться».

В 1946 году фильм получил «Оскара» за лучшую музыку Миклоша Рожа.

Это было единственное кинопроизведение, о котором Михаил Чехов позже писал с чувством удовлетворения своей игрой, да и общением со знаменитыми мастерами искусства. О Чехове в этой роли писали многие газеты. Среди отзывов были восторженные, о Чехове говорилось как о «сенсационном мастере». Вспоминала о нем в своих мемуарах «Моя жизнь» и Ингрид Бергман. Критика отмечала, что благодаря игре Михаила Чехова фильм давал представление о степени вины потенциального убийцы, о значении фрейдовского психоанализа для диагностики и лечения душевных заболеваний. Это была роль, которой Чехов был вполне доволен, — он играл в серьезном реалистическом и в то же время психологическом фильме. Говоря о дуэте Ингрид Бергман и Михаила Чехова в этом фильме, американский киновед Леонард Лефф написал, что «это был Фрейд с двумя акцентами», то есть акцентами шведским и русским. В других отзывах отмечали особенность игры Михаила Чехова — он одновременно существовал в качестве наблюдателя событий и действующего в них лица. Подчеркивалось при этом, что Чехов, являясь учеником Станиславского и представителем его «системы», психологически выходит за пределы системы Станиславского, что было достаточно тонкой оценкой творческой эволюции актера и художественного мыслителя.

Михаил Чехов относился к тем актерам, которые во имя творческой свободы предпочитали не заключать контрактов с кинокомпаниями, хотя договоры, подписанные на определенный срок, давали не только гарантии занятости, но и более высокие гонорары. Он предпочитал заключать одноразовые договоры, несмотря на то, что это было и рискованно, и менее прибыльно. Его имя можно встретить в фильмах компаний братьев Уорнер, Селзника, «Парамаунт пикчерз» и др.

В последующие годы Михаил Чехов выступил в нескольких новых фильмах: «Призрак розы», «Ирландская роза Эби», «Техас, Бруклин и небеса», «Рапсодия». Почти все они не имели серьезного зрительского успеха, за исключением «Рапсодии», вышедшей в 1954 году и ставшей последней киноработой Чехова.

В то же время некоторые роли, по признанию Михаила Чехова, ему нравились, несмотря на то что фильмы проходили вторым планом. Он выделял картину «Ирландская роза Эби», в которой играл комедийного отца еврейского семейства, стремившегося поссорить влюбленную пару — еврейского юношу и ирландскую девушку. В критике отмечали грубоватость юмора этого фильма, преувеличенность расовых предрассудков иудеев и христиан. Однако признавалось, что эти недостатки сглаживала игра Михаила Чехова — русского актера, которому удалось создать типичный еврейский образ. 1 мая 1946 года Чехов писал Марку Алданову, видному писателю, редактировавшему в США «Новый журнал»: «Играю старого еврея и сейчас сижу во фраке и в ямаке — еврейская свадьба… Когда после работы возвращаюсь домой, то продолжаю говорить с моей женой „по-еврейски“… Я не могу отвыкнуть».