Русский Хоррор

Следствием такой работы с простыми деталями оказывалось ощущение читателем их хрупкости. Если же автор описывал людей, ей оказывалась граничащая с дряхлостью слабость зрелых героев (как правило, мужчин) и сходство с беспомощными куклами у молодых женщин. Подобная игрушечность сологубовских образов органичнее всего смотрелась в упомянутых границах сказочного сюжета. Потому сложные образы автора парадоксально уживались с мотивами сказки. В них написаны «Белая собака» (1903) и «Елкич» (1907), который не так метафоричен, как первая и походит на обычную детскую пугалку. Само же чудовище Елкич, хоть и напоминает лешего, но придумано автором. Такая на первый взгляд незначительная деталь скажет о многом чуть ниже, когда сравним работы Сологуба с жанровой прозой других современных ему авторов.

Но прежде чем фольклорные мотивы вернули и укрепили позиции в страшных жанрах, направление психологического триллера достигло качественного пика. Это произошло благодаря рассказам Леонида Андреева, которые, наряду с творчеством Гоголя и Сологуба, почти целиком находились в плоскости хоррора. Но, несмотря на явное его влияние на темы андреевских рассказов, при разборе последних сложно оперировать четкими литературными понятиями. Подавляющее большинство сюжетов автора с трудом укладывались в сколько-нибудь цельную картину.

С уверенностью можно говорить только об общем настроении жанровых андреевских работ. Конечно, стиль изложения разнится почти в каждой из них. Но сам настрой – тягостно-давящий и даже ленивый, как это соответствует депрессивному настроению, которое транслируется читателю в большинстве сюжетов. Учитывая модное тогда декадентство, понятно, что подобных настроений требовало время, когда писал автор. Благодаря этому Андреева можно в какой-то степени считать продуктом эпохи. Но, если бы это было бы до конца так, в рассказах писателя просматривались бы общие темы с рассказами Брюсова, Амфитеатрова и Гиппиус, которых нет.

Действительно, связь андреевских работ с современными ему образцами триллера отыскать несколько сложно. В жанровой прозе автора не прослеживается влияние каких либо тем, общих с мрачными произведениями его современников. Мрачная Андреевская проза не была до конца сформирована в художественном смысле из-за неоднородности стиля. Тем не менее, в каждом сюжете автор регулярно транслировал читателю тревогу и чувство приближающейся смерти.

Упаднические настроения – главный мотив андреевских рассказов. Даже когда автор пишет яркими, утверждающими жизнь тонами. Пока в общем настроении не начинает чувствоваться разочарованность во всем, а перед глазами не предстают образы духовно, нравственно умирающих и физически мертвых людей. Депрессивные образы и сюжеты Андреева основываются на странном случае, который внушает читателю тревогу из-за его ложного толкования. За чем обязательно следует фиксация героя на проблеме, ее преувеличение, тревога, страх и паника вплоть до нервного срыва, которые можно отнести к признакам психоза. В этом смысле стилистика автора до липкости навязчива, так как пристает к воображению читателя и давит, заставляя визуализировать пугающие образы. Но, учитывая хоррор-направленность рассказов, это производит нужный жанровый эффект.

Любопытно, что в одном из первых рассказов Андреева, «Бездне» (1902), не чувствуется свойственного триллеру напряжения. Лишь ближе к середине истории за тусклостью передаваемых картин ощущается атмосфера безысходности, от которой рукой подать до саспенса, свойственного будущим работам мастера. Но в процессе чтения ожидание чего-то пугающего по итогу оказывается здесь несколько более зловещим, чем сама тревога в других произведениях писателя. Если в них источником саспенса служат фантастические элементы, то здесь он не выдуман, а физически реален и имеет человеческий облик.

Несмотря на несколько вычурное нагнетание тревоги, стоит признать, что причина саспенса большинства Андреевских рассказов объективна и реалистична даже при попытках автора сделать акцент на субъективной трактовке того, что пугает героев. Делая ставку на изображение внутреннего ужаса в человеке, Андреев дает персонажам «В Тумане» (1902), «Красный смех» и «Губернатор» (1906) фаталистичную оптикой, через которую те смотрят на окружающий мир.

Высокий градус напряжения большинства триллеров писателя зависит не только от характерного стиля, но и от тем. К примеру, в «Красном смехе» описывается безумие человека, прошедшего войну. Учитывая, что рассказ был написан под впечатлением от русско-японской войны тех лет, жанровый сюжет оказался в какой-то мере социально злободневным. Подобная привязанность литературы к проблемам общества впоследствии отразится на интересующих нас направлениях достаточно сильно. На период же нач. XX века «Красный смех» можно назвать первой ласточкой изменений в хорроре. Не удивительно, что это произведение внесло большую лепту в традицию русского психологического триллера.