Русский Хоррор

Александр Роу никогда буквально не соотносил свои произведения с хоррором. Однако смело использовал элементы жанра в воплощении художественных задумок. Того требовал «мрачный» слой историй, с которыми работал знаменитый режиссёр. Его легко увидеть в характерных картинах Роу, по-своему пугавших советского зрителя в кон. 1930-х – нач. 60-х годов при отсутствии других альтернатив.

В 1939-м году по мотивам сказки «Царевна-лягушка» была снята «Василиса Прекрасная». В фильме добрый молодец спасает заколдованную возлюбленную от Змея Горыныча. Художественный посыл картины: становление молодого человека от недалекого крестьянского сына до бойца, вступающего в схватку со страшным Злом. Конечно, хоррор-элементы фильма упираются в образ огнедышащего чудовища. Громадную дракона (ящерица огнём не дышит) о трех головах можно считать советским воплощением японского жанра кайдзю. Для простоты понимания, в нем снята знаменитая «Годзилла». Конечно, тренд «большого чудища» в дальнейшем не прижился в СССР, как и другие, «чужеродные» социалистическому искусству» элементы. Но в «Василисе Прекрасной» громадный монстр предстал во всей красе.

Интересно, что повествование киносказки брутально даже с поправкой на старомодную наивность, в которой снят фильм. Детскому кино это не свойственно. Такой контраст виден, если мы сравним «Василису…» с поздними работами Роу. В них негативные образы много мягче и поданы юмористически. Здесь же мастер показывает не скоморошью и лубочную Русь, а Русь языческую, заселенную чудовищами Нави. Герой Иван пересекает условную границу между миром живых и мертвых, что охраняема жуткой Бабой-Ягой в исполнении Г. Милляра. Она – негласная помощница Змея Горыныча, все время чинит Ивану препятствия, то сбрасывая его в пропасть, то завлекая в паутину шестилапого стража. Как видим, Яга не похожа здесь на саму себя из поздних фильмов Роу и словно вышла из русских сказок, где была ведьмой и каннибалом.

«Василиса Прекрасная» – яркий пример сказочного хоррора. Фильм передаёт жуткую подноготную русских сказок точнее, чем детские фильмы советских режиссеров. Прежде всего, потому, что сохраняет аутентичность мифических образов. Мы думаем, Роу понимал это. Неспроста он использовал хоррор-приёмы в следующем фильме – «Кащей Бессмертный» (1944).

Образ Кощея с древних времен претерпел значительные трансформации. Ряд исследователей называли его божеством зимнего холода. Позднее он стал персонажем устных народных историй. Но, так или иначе, Кощей всегда нес в себе элемент древнего хтонического разрушения. Наряду с Горынычем, старика считали нашим аналогом Аида, царя греческого Подземного мира.

В фильме А. Роу «русский Аид» выполняет ещё одну функцию. Образ Кащея несет пропагандистский подтекст, копируя фигуру А. Гитлера и его войны. На экране мы видим войско в рогатых шлемах, которые, как полчища верхмахта, разрушают Русь. Конечно, эта история была снята по заказу советского правительства, чтобы повысить боевой дух русского солдата и зрителя.

Но художник на то и художник, чтобы оставаться выше любых агиток. Мистическое начало кощеевого образа все равно вышло на первый план. Мы уверены, что в глазах зрителей с тех лет по сегодняшний день стоит цена, где богатырь отрубает Кощею голову и та отрастает вновь. Это яркий хоррор-элемент. Менее жуткой, но мистической, можно назвать сцену с каменеющим Булат-Балагуром. Мрачная сказка, укреплённая жуткими и патриотическими элементами, не могла не повлиять на сознание зрительских масс.

Примечательно, что на больные для общества первой половины XX в. темы говорили через жанр не только в литературе. Как видно, это делалось и посредством кино. Конкретно в военный период государство эксплуатировало пугающие образы из родной русскому человеку мифологии. Что позволяло работать с тревогой в массовом сознании наших отцов. Пугающая картинка служила во благо, успокаивая людей в годы исторического кризиса.

Возможно, что без «пожеланий сверху» Роу снял бы фильм в категорически ином ключе. Вероятно, в том же, что и предыдущую «Василису Прекрасную», сделав атмосферу более мрачной и безрадостной, чем в ленте 1944-го года. Но даже то царство Кащея, которое видим на экране, производит сильное впечатление. Для фильма того времени все реалистично, с максимумом декора. Тогда как в своих поздних работах Роу, наоборот, ушел в крайний минимализм и в декорациях, и в сюжетах.

Стоит признать, что ближе к финалу фильм становится похожим на «Василису Прекрасную». Герои сходятся в поединке с Кащеем, причем Никита Кожемяка, как Иван в «Василисе…», борется за свою возлюбленную Марью Моревну. Эту картину можно с уверенностью назвать одной из вершин сказочного хоррора, где воедино сплетаются история и эпос с заложенным в них потенциалом страшного. Фильм Роу предвосхитил появление таких эталонных былинных эпиков, как «Садко» и «Илья Муромец» А. Птушко. Не удивительно, что картина входит в список лучших лент за всю историю советского кинематографа.