Русский Хоррор

Его образ легко узнаваем. Длиннолицый, с отвёрнутыми усиками и цепкими глазками человек соответствует внешности Мефистофеля. Сюжетная роль связывает музыканта с Паном – козлоногим богом виноделия и чувственных удовольствий, который тоже играл на свирели во время оргий. Мефистофель, подобный козлоногому Пану – это Дьявол воплоти, органично смотрящийся в изображённом царстве гедонизма. Ему противостоит другой образ – тощий, длинноволосый мужчина, строго наблюдающий за блудом и пьянством вокруг. Во внешности смотрящего легко угадывается Христос, который так же, как герой мультфильма, пришёл в храм, где пьют и едят не в меру, словно животные.

Уродливые герои теряют человеческий облик. С каждым кадром из ресторана уходит всё человеческое. Мелькают образины монстров, движения пьянствующих напоминают пластику заведенных механических кукол. Несмотря на молчаливый протест Христа, всё катится к жуткому финалу.

Итог в «Аду» Раамара прост. В отличие от социального подтекста, который требует задуматься, на что хотел обратить внимание эстонский режиссёр. Возможно, он по-прежнему говорил об афганской войне, показывая партийную верхушку воюющего союза, что справляет пир во время чумы. Или, показав гедонизм советской элиты, он предчувствовал скорую гибель СССР.

Как видим, основным смысловым посылом сюрреалистичных мультфильмов была сатира на советские реалии, где-то даже протест. Конечно, это не могло вызвать одобрения цензоров, и авторы социальных притч чувствовали на себе давление власти. Возможно, поэтому режиссеры типа Хржановского и Раамара использовали в работах страшные образы – просто чтобы зацепить внимание зрителя, приковав его к своим протестным идеям через картинку, которая могла отпечататься в памяти. Естественно, ей должно было стать нечто жуткое, врезающееся в сознание.

Так или иначе, в советской мультипликации того периода хоррор-приемы появились не случайно. Они оставались единственно возможной формой, через которую раскрывался посыл для взрослых зрителей. А сами мультфильмы были цензурируемы не так, как кино, что привлекало к ним менее злободневных в жанре мастеров. Одним из таких безобидных жанровых произведений оказалась «Синяя птица» (1970) В. Ливанова. Она не нарушала рамок коммунистической доктрины. Однако содержала в себе хоррор-приёмы, чуждые детским мультикам. И при этом оставалась детской историей, не превращаясь в темную сюрреалистическую притчу для взрослых.

В картине показан мир империализма. Герои живут в депрессивном городе, окутанным смогом Здесь нет ничего светлого, небо не бывает голубым, а по мрачным переулкам бродят жутковатые монстры. Как, например, толстый «дьявол богатства».

Город в мультфильме представлен своеобразным накопителем негативной энергии человеческих пороков. Причем, как говорил Ливанов, он вовсе не хотел показать аллегорически Советский Союз. Мультфильм был направлен на изобличение пороков зарубежного империализма. Дьявольский толстый богач угодливо выращивает монстра войны, с придыханием рассказывая ребятам, как однажды взращённое чудовище накроет Землю, что вскоре и происходит. Дети и помогающие им сущности попадают в хаос войны, пытаются остановить разбушевавшегося монстра, чтобы вернуть миру синюю птицу.

Как видим, мотивы ленты слишком идилличны для страшного синема. История Ливанова держится в рамках детской сказки, не превращаясь в жутковатый триллер. Так что, хоррор-элементы здесь лишь средства для передачи основной идеи. Впрочем, то же самое можно заметить в более мрачных советских мультфильмах, рассчитанных на взрослого зрителя, которые поставлены другими режиссерами.

К числу злободневных жанровых работ относится мрачно-апокалиптический мультик «Будет ласковый дождь» (1984). Режиссер Н. Туляходжаев снял его по одноимённому рассказу Р. Брэдбери. На экране мы видим высокотехнологичный дом, что по минутам следует распорядку дня американской семьи: управляет будильниками, кухней, уборкой и досугом несуществующих жильцов. Этот дом – идеальный слуга, методичный и заботливый. Но не понимающий, что его хозяева мертвы в результате ядерной бомбардировки, и продолжающий четко выполнять свои обязанности.

Мультипликация здесь – логичный художественный метод экранизации мрачного рассказа. В случае традиционного кинематографа это была бы масштабная и дорогая короткометражка, без людей, но со множеством технических деталей. Анимация же существенно упростила творческий процесс тем, что вместо большой команды инженеров, декораторов и мастеров визуальных эффектов потребовалось несколько способных художников.