Русский Хоррор

В остальном, в фильме, как и в повести, всё серьезно: опасные ситуации, обостренные до предела чрезвычайными обстоятельствами эмоции и близость к смерти психологически давят, вселяя дискомфорт. Это производит впечатление – минимум в силу того, что смерть трактуется не как страшный образ, а как нечто, что неизменно находится рядом с человеком, даже если он еще юн. Обидно, что «Тайна горного подземелья» осталась единственным кинообразцом триллера, рассчитанного на детей.

Звериный ужас

В тех же семидесятых годах появился на свет взрослый фильм ужасов. Он повествует о мрачной твари, живущей по соседству с человеком в лесу. Советская картина оттеняет западный интерес к страшным животным, но иначе раскрывает ужас при встрече с ними. Если западный зоохоррор насыщен кровью и смакованием разодранных тел в кадре, то «Злой дух Ямбуя» (1977) пугает тревогой ожидания страшного животного на экране.

Несмотря на то, что снять мясной триллер на грани кровавого слэшера тогда было сложно, образ жуткого зверя привлекал некоторых советских режиссёров. Возможно, дело в лазейке для творчества. Через художественное противостояние человека и природы можно было говорить на темы, социально значимые или угодные власти. Например, об освоении новых территорий необъятной родины.

Именно необходимость работать на стыке этих двух тем дала родиться первому советскому фильму в жанре зоохоррор. Режиссер Борис Бунеев экранизировал одноименную повесть писателя и инженера-геодезиста Г. Федосеева. В ней рассказывалось о выполнении важной правительственной задачи – составлении карты неосвоенных просторов Сибири. Во время экспедиции в районе горы Ямбуй стали пропадать люди: как геодезисты, так и местные жители. Все утверждают, что там обитает злобная мистическая сила. Начальник похода, прагматичный лидер, не верит в древние сказания и решает провести личное расследование, на свой страх и риск.

«Злой дух Ямбуя» – настоящий триллер с характерными его атрибутами. Однако в конце 70-х его можно было классифицировать как приключенческую драму про силу человеческого духа с элементами детектива. Сегодня же, сравнивая ленту Бунаева с иностранными образцами и современным русским жанровым кино, виден костяк классического фильма ужасов: жутко-таинственное начало, интригующее развитие, ударные кульминация и развязка, наполненные напряжением при растущем чувстве тревоги.

Хотя режиссер не акцентируется на кошмарном натурализме (крови и насилия в кадре почти нет), сцены появления чудовища поставлены вкусно, и по накалу вполне могут конкурировать с американским «Гризли» тех же 70-х или знаменитым «На грани» (1997) Л. Тамахори. В «Злом духе…» присутствуют зловещие галлюцинации и выверенные саспенс-сцены, подчеркивающие хоррор-стилистику фильма. Возможно, если бы в ленте появилось больше столкновений с лютым зверем и жертв, картину Бунеева можно было бы назвать полноценным советским хоррором. Но экранизация повести была не об этом: она восхваляла храбрость и упорство граждан, ценой героических потерь с достоинством выполняющих важнейшую работу на благо всей страны. Поэтому Минкульт СССР благополучно не заметил чужеродно-вредных составляющих в фильме. И он спокойно вышел в широкий прокат.

Вовсе не зависели от политической конъюнктуры польские режиссеры. В период, когда советский кинематограф освобождался от привязанности к повестке, его мастера трудились с польскими коллегами над съемками приключенческого триллера «Заклятие долины змей» (1987). С момента выхода он произвел впечатление на массового русскоязычного зрителя. Возможно, благодаря своей мультижанровости.

Триллер «Заклятие долины змей» (1988) Марека Пестрака заслуживает считаться больше приключенческим, чем страшным. Ибо хоррор элементы в фильме уже практически не заметны. Тогдашнего зрителя мог испугать внешний вид жертвы инопланетных технологий, что превратилась в мерзкое чудовище. Помимо инопланетной угрозы, к жанровым элементам можно отнести появление самих змей. Но, как ни странно, сюжет выстраивается не вокруг них. Чешуйчатые животные здесь – символ страха, который парализует, чтобы не допустить встречи своего носителя с чем-то по-настоящему опасным.

Приближение опасности ощутимо. Именно благодаря нему в картине и чувствуется саспенс, что, помимо острых сцен, нагнетается музыкой. Последние, кстати, составляют не менее десятой части хронометража. Выполненные в стиле боевика, острые сцены взвинчивают динамику так же, как и появление в кадре змей.