Русский код. Беседы с героями современной культуры

ЭБ: Да, именно. А теперь появились какие-то абстрактные «мы», которые не с народом, а со своей бандой. Остальные – мимо.

АБ: Важно, чтобы слово «русский» стало не просто допустимым, а общеупотребимым. У нас все стало какое-то россиянское. Даже в новой Конституции есть эвфемизм – государствообразующий народ. Это кто такие? Гномы, эльфы, орки? Что за загадочный такой народ? Потом русских неожиданно нашли на Донбассе, стали за них очень переживать, защищать.

ЭБ: Как будто до этого они в шахтах прятались.

АБ: Вот сейчас появилась песня «Я русский» у певца с никнеймом SHAMAN. Ну почему английскими буквами имя? Почему дреды? И почему вообще шаман, а не волхв? Это грустно. Но даже это положительный результат. Я поспорил недавно с одним чиновником, который был очень вдохновлен речью Путина, где тот говорит «я татарин, я лакец, я русский». И он мне с гордостью показывает ролик, в котором азербайджанец говорит «я азербайджанец, и я русский». Я его останавливаю и говорю: «У него есть великая азербайджанская культура. Пусть и будет азербайджанцем». А я тогда кто? Русский русский? Русский у нас теперь просто прилагательное, что ли? Все, кто здесь живут, русские?

ЭБ: Да, это очень надуманная ситуация, опасная для неподготовленных умов. Можно, конечно, говорить, что ты лакец, будучи русским. Но если ты в первую очередь русский – то прежде говори об этом. Если сейчас Рамзан Кадыров выйдет и скажет: «Я русский», то это будет чистая ситуация, потому что он ежедневно показывает, кто он есть в первую очередь, говоря: «Аллах Акбар» и «Ахмат – сила». Он из этого состояния может сделать следующий шаг, но он не изменит своему чеченскому. Он этим обогащает имперское начало, ведь Чечня находится в составе России. И он чувствует эту иерархию. То есть в ядре он чеченец, а как бы «над» – он русский. Если мы начинаем говорить, что мы лакцы, а в ядре мы непонятно кто, то мы и останемся непонятно кем. Ни лакцами, ни русскими мы не станем.

АБ: К счастью, слово «русские» постепенно выходит из теневого бана. При этом я, безусловно, за то, чтобы мы впитывали другие культуры, обогащались, но неизменно продолжали свой крейсерский ход.

Разговор с о. Андреем Ткачевым

ЭДУАРД Бояков: Отец Андрей, предлагаю начать беседу с глобального вопроса – как вы определяете для себя понятие «современная культура»? Констатирую абсолютный хаос в понимании этого слова. Кто-то под культурой подразумевает музеи и театры, в лучшем случае газеты о культуре, кто-то – обсуждение личной жизни звезд кино и театра. Кто-то говорит, что культура – это реклама, пространство визуальной информации.

Я обсуждал эту тему с Андреем Кончаловским, Михаилом Пиотровским, Дмитрием Ольшанским, Андреем Бледным, и ответы очень разные. Для многих сегодня важна ваша позиция – голос священника, которого слушают. Причем не только в храме, но и в общественном пространстве.

Второй вопрос – это сужение первого уже на русскую территорию. Существует ли русский культурный код? Можно ли считать российскую, русскую культуру частью европейской, мировой культуры, как, например, эстонская или польская? Или наша страна – это отдельная цивилизация с особенной культурой? Что вы думаете на эту тему?

АНДРЕЙ Ткачев: Священник, богослов, философ Павел Флоренский открыл нам, что культура – это растение на грунте культа, или надстройка на некоем базисе культа. Это отношение к миру вообще, к жизни и смерти, и оно формируется на безусловном уровне.

К примеру, погружение в культуру монголов дает глубокое понимание идеи их кочевого образа жизни. У монголов с древности существует трепетное отношение к земле – они даже носят сапоги с загнутыми носками, чтобы случайно не потревожить ее сон. Этот народ не пахал землю, чтобы ее не побеспокоить, поэтому он и был кочевым.

Европейская культура благодаря христианству вбирает в себя иудейские представления об истории, о Боге Едином, о цели, о прямом движении. Есть Бог, и он дает законы жизни. Сейчас мы живем в те времена, когда сознательно пытаются реставрировать язычество и навязать его христианским народам как нечто их родное. Все современные языческие конструкты – это новоделы, тиражированные при помощи специальных технических средств. У нас, благодаря прививке иудаизма, есть понятие, что история линейна. Она вытекает из рая, проходит через водопад грехопадения и потом стремится к Страшному Суду. Мы идем по прямой, в отличие от всех язычников, которые всегда бегают по кругу. У нас есть в голове идея достижения целей, идея прогресса, развития от худшего к лучшему.

ЭБ: Наш путь от худшего к лучшему – через апокалипсис…

АТ: Да, через апокалипсис. А у атеистов, агностиков – просто от худшего к лучшему. Они просто считают все нынешние поколения лучшими, чем все остальные. Считается, что предыдущие поколения были темные и дурные, а мы светлые и чистые. То есть это своеобразный поколенческий расизм.