Русский консерватизм и его критики: Исследование политической культуры

Не так было в новиковском «Трутне» (1769–1770) и других периодических изданиях, которые редактировал Новиков[6]. В их публикациях вскрывались и критиковались реальные недостатки России того времени, такие как слабость судов, невежество дворян и их подражание французским манерам. Однажды он опубликовал без имени автора (предполагали, что это был Александр Радищев) жесткий выпад против крепостничества, первый в русской литературе[7]. Статья изображала жизнь крепостных как прозябание «в бедности и рабстве», описывала запущенные поля, плохие урожаи, жалкие дома, заросшие грязью. Задаваясь вопросом о причине столь мрачной ситуации, анонимный автор делал вывод, что вина лежит на помещиках, обращавшихся со своими крепостными как с животными.

Все это резко контрастировало с розовым изображением Екатериной своего царства. Что касается закона, то она писала: «Мало есть государств, в которых бы закон уважался бы так, как у нас». Положение российских крестьян она описывала как «во сто крат счастливее и достаточнее, чем у ваших французских крестьян»[8].

Хотя Новикову под давлением царского двора пришлось приглушить свою критику, ему было позволено работать и дальше, по-видимому, потому, что он никогда не критиковал институты и затрагивал только поведение. Он не нападал на самодержавие, так как считал, что формы правления не важны, имеют значение только просвещение и добродетель. Он не критиковал и крепостничество как таковое, а касался лишь его злоупотреблений.

В 1775 году Новиков присоединился к московскому масонству. Большинство масонских лож в России были не более чем общественными клубами, увлеченными мистическими ритуалами, но московская ложа, основанная немецким профессором Московского университета Иоанном-Георгом Шварцем (1751–1784), являлась серьезной организацией, посвятившей себя благотворительности и распространению просвещения. Она привлекла ряд знаменитых русских интеллектуалов, включая братьев Паниных, Михаила Щербатова и Николая Карамзина. По словам Анджея Валицкого, это «была в то время единственная мощная организация, независимая от правительства». Ее основным делом стало издание (этим и занимался Новиков) содержательной литературы, сочетавшей христианское учение с призывом руководствоваться разумом и доброй волей. Подсчитано, что 28 % всех книг, изданных в России за десятилетие 1780-х годов, вышло из типографий Новикова[9]. Он также публиковал специальную литературу для детей и работал в переводческой семинарии.

Хотя Новиков был предельно осторожным, избегал писать то, что могло интерпретироваться как критика самодержавия, и, следуя масонским обычаям, полностью обходил политические темы, он невольно нарушал русскую традицию, которая требовала, чтобы все инициативы, касающиеся как общественной жизни, так и религии, исходили сверху. Поэтому вскоре он столкнулся с самой Екатериной. Императрица с презрением наблюдала за попытками масонов ввести религию в повседневную жизнь. В 1780-х годах она объявила их «шарлатанами и мошенниками» и высмеяла в своих пьесах. Новикова она представила «желчным» и «меланхоличным» и напомнила ему, что совершенство — вне человеческой досягаемости. Со временем Екатерина стала еще более подозрительной в отношении его общественной деятельности. Ей не понравилась помощь голодающим, которую он организовал в 1787 году и которая была расценена как попытка «привлечь на свою сторону народ для каких-то тайных целей». Екатерина была вне себя из-за того, что Новиков писал о людях, умирающих от голода, и настаивала, что в ее стране люди «умирают от объядения, а никогда от голода»[10].

Не сумев утихомирить его другими способами, она постаралась обвинить его в религиозной ереси. В 1786 году она попросила архиепископа Платона дать заключение о религиозных убеждениях Новикова: к ее разочарованию, священник сказал, что хотел бы видеть больше таких христиан, как Новиков[11]. Даже при всем этом Екатерина продолжила преследование издателя, закрыв ему доступ в типографию Московского университета и настолько затруднив его жизнь, что в 1791 году он перестал выпускать книги.

К тому времени Французская революция шла полным ходом, и она произвела сокрушительное впечатление на Екатерину. Новиков был арестован в 1792 году, а масонское движение запрещено. «Суд» над издателем проходил в Шлиссельбургской крепости под наблюдением самой императрицы. Одним из предъявленных ему обвинений было утверждение, что он пытался вовлечь в свои дела цесаревича Павла, сына Екатерины, в котором она видела опасного соперника. В августе 1792 года Новиков был приговорен к 15 годам заключения в крепости. Освобожденный четыре года спустя, при вступлении на престол Павла, он провел остаток жизни в уединении.