Русский консерватизм и его критики: Исследование политической культуры

Хотя как писатель Новиков сознательно избегал политических тем, он внес косвенный вклад в русскую политическую теорию своим отношением к конституционным формам как к чему-то несущественному. Для него имели значение просвещение и благотворительность, совместимые с любым режимом, включая и самодержавие. Этот взгляд имел незапланированный эффект его оправдания.

Политическая теория во время правления Екатерины (1762–1796) выражалась в категориях, заимствованных у Монтескье, чей «Дух законов», опубликованный в 1748 году, быстро нашел читателей в России. Здесь он в равной степени имел спрос как у сторонников, так и у противников неограниченной монархии. Екатерина прочитала книгу вскоре после публикации, когда выходила замуж за наследника престола, будущего Петра III. Она сразу же подпала под ее чары. В письме к Д’Аламберу она называла трактат Монтескье своим «молитвенником» и открыто признавалась в том, что «обобрала» его идеи, не сославшись на него при составлении своего «Наказа» Уложенной комиссии[12]. Однако она «обирала» Монтескье в высшей степени избирательно, игнорируя его концепцию свободы и разделение властей как ее непременное условие[13].

Монтескье повлиял на русскую мысль несколькими идеями: характер правления должен соответствовать природе страны и культуре народа, а это означало, что большие страны не приспособлены для республиканской или даже для монархической формы правления и нуждаются в деспотизме[*]; монархии (в противоположность деспотиям) не могут функционировать должным образом без «вспомогательных» властей, из которых аристократия является наиболее важной («Нет монарха — нет аристократии; нет аристократии — нет монарха»)[14]; верховенство закона, ведущее начало от естественного права, адаптированного к специфическим условиям страны, является основным и неотъемлемым признаком хорошего правления[*]. Соответственно Монтескье проводил коренное различие между монархией и деспотизмом с точки зрения их обращения с законами: «Монархическое правительство — это правительство, в котором один человек правит посредством твердо установленных законов, тогда как в деспотическом правительстве один направляет все по собственному желанию и капризу»[15]. Если в монархиях руководящий принцип — честь, то в деспотиях — это страх. Используя эти критерии в разрозненных замечаниях о России, Монтескье характеризовал ее образ правления как деспотизм, потому что ей не хватало свободы, чести, свободы слова и делового «третьего сословия»[16]. В своих «Персидских письмах», опубликованных в 1722 году, к концу правления Петра Великого, он обращался к царю как к «полному властелину над жизнью и имуществом своих подданных, которые все рабы за исключением четырех семейств»[17].

Монтескье привлекал поборников самодержавия своим утверждением, что большие страны — а какая была больше, чем Россия? — наилучшим образом преуспевают при самодержавии; дворян — высказыванием, что настоящая монархия требует активного дворянства; а либералов — требованием, чтобы правительство опиралось на закон. Его влияние длилось до 1820-х годов, пока французская культура не уступила немецкой и место Монтескье не занял Гегель.

Идея Монтескье, в наибольшей степени повлиявшая на Екатерину и ее современников, состояла в том, что государственное управление должно основываться на законе: это стало аксиомой в общественном мнении, хотя вопрос, как ограничить самодержавие посредством закона, так и не был решен. Проблема сторонников российского самодержавия в этом отношении заключалась в том, что монархический режим не проводил никакого различия между законами и административными распоряжениями: «Каждый приказ царя по административным делам как по букве закона, так и по самой природе его положения как неограниченного самодержца был суперюридическим актом, который отменял все предыдущие указы и приобретал силу закона». Более того, должностные лица, назначавшиеся царем, действовали всецело от его имени, и обвинить их в противозаконном поведении, не говоря уж о том, чтобы отдать под суд за противоправные действия, означало опять же критику самой власти[18].

На взгляд Монтескье, чтобы действовать в соответствии с законом, подлинная монархия должна иметь «хранилище законов»[19]. Это, в свою очередь, требовало, чтобы законы были собраны и кодифицированы. Ничего подобного в то время, когда Екатерина взошла на трон, не существовало. Самый недавний кодекс законов, так называемое Уложение 1649 года, не имел почти никакого отношения к реальности 1760-х. Царские указы, выпущенные после 1649 года, хранились в Сенате, но они не были ни сложены в нужном порядке, ни доступны без усилий. В результате — юридический беспорядок. Петр Великий пытался в 1700 году исправить ситуацию составлением нового кодекса, но безуспешно; то же самое выпало и на долю его наследников[20]. Екатерина решила взяться за эту проблему, созвав Уложенную комиссию, которая должна была предоставить России новый и современный кодекс.