Русский консерватизм и его критики: Исследование политической культуры

В этом конституционном наброске, прилагавшемся к первому документу, требовалось, чтобы российский правитель был православным христианином, но и чтобы все другие религии имели право на свободное существование. Принцип наследования трона был нарушен после Петра Великого, между тем наследование престола должно быть упорядочено. Права каждого сословия перечислялись в заголовках, но не разъяснялись. Каждый гражданин волен делать то, что не запрещено законом; все суды должны быть публичными. Никакие новые налоги не вводятся без предварительной дискуссии в центральном правительственном аппарате и совете министров.

Для западной политической теории эти идеи и предложения не представляли ничего нового, но в России они стали беспрецедентным манифестом либеральных ценностей в противовес традициям необузданного самодержавия.

Выдающимся защитником дворянских прав и видным оратором в Уложенной комиссии Екатерины был князь Михаил Щербатов (1733–1790). Он происходил из старинного знатного рода — его родословная прослеживалась от Рюрика, легендарного основателя Киевского государства, — и был главным поборником аристократических взглядов в России, хотя его предки ничем особенным не прославились на государственной службе и не были богаты.

Один из наиболее образованных людей в стране, говоривший на французском, немецком и итальянском языках, владелец библиотеки в 15 тысяч томов, Щербатов незамедлительно воспользовался преимуществом манифеста 1762 года, освободившего дворянство от обязательной государственной службы, чтобы уйти в отставку из армии в возрасте 25 лет. В Уложенной комиссии, где Щербатов представлял Ярославскую губернию, он приобрел известность своими пылкими речами в защиту потомственного дворянства. Хотя Щербатов и восхищался Петром Великим как вестернизатором России и непреклонно поддерживал западный образ жизни, он никогда не переставал осуждать петровскую Табель о рангах за то, что «возведение в дворянство как автоматическая привилегия, прилагавшаяся к тому или иному военному или бюрократическому чину, вело к карьеризму и низкопоклонству и, в итоге, трансформировало монархию в бюрократическую деспотию»[39]. Он очень хотел, чтобы потомственное дворянство превратилось в особый привилегированный класс, пользующийся монополией на крепостных и землю, а также на винокурение и внешнюю торговлю. По его плану при поступлении на государственную службу молодой дворянин вместо продвижения по служебной лестнице сразу должен был получить офицерский чин. Дворянство со словом «честь» в качестве девиза представляло главную опору монархии и должно было подобающим образом награждаться. Все, чего Россия когда-либо достигла — в политике, военном деле или культуре, — было заслугой аристократии. Поэтому верховная власть должна управлять страной в тесном сотрудничестве с этим классом[*]. В настоящий момент Россия была не подлинной монархией, а деспотией, так как не опиралась на закон, а находилась во власти прихотей цариц и их фаворитов. Все эти идеи были прямо позаимствованы у Монтескье.

По отношению к российскому среднему классу Щербатов не испытывал ничего, кроме презрения, считая его «летаргическим и некомпетентным». Он также не придавал никакого исторического значения крестьянству, рассматривая его как пассивный элемент. Он одобрял крепостничество, считая его необходимым для дворянства, и был против любых ограничений прав помещиков в отношении крепостных, полагая такие ограничения непрактичными. Он выступал и против предоставления крестьянам прав собственности на землю: они не нужны им, потому что в действительности никакой помещик в здравом уме не будет пытаться лишить своих крепостных их имущества[40]. Неравенство его совсем не беспокоило, потому что он верил в то, что оно заложено естественным законом, который позволял людям с различными способностями и амбициями достигать разного общественного положения и передавать свои привилегии потомству[41].

В Уложенной комиссии Щербатов поразительным образом почти добился того, чтобы делегаты приняли его предложение об отмене возведения в дворянство через службу: его движение к этой цели потерпело неудачу при голосовании, причем противники получили лишь незначительное преимущество: 242 против 230[42]. По всей видимости, новоиспеченные дворяне не были против смыкания своих рядов и недопущения в них лиц из других сословий; похоже, поражение было нанесено голосованием купцов и других простых людей, хотевших, чтобы доступ к карьерной лестнице оставался свободным.

Жалованная грамота дворянству, подписанная Екатериной в 1785 году, удовлетворила многие из дворянских требований, высказанных в Уложенной комиссии, но не успокоила Щербатова: в частном порядке он подверг ее суровому осуждению[43].