Русский романтизм

только смешным, странным, чудовищным" *). Вельтман отве-

чает упреком, что Погодин не понял основного замысла: „Все

случилось с моим Захаром очень естественным образом,

в этом мире, а не фантастическом" 2).

Но и в этих развенчивающих отзывах нет определен-

ности. Талант писателя признается неизменно, и часто после

исчисления недостатков следует такое заключение: „А все

же, читая „Чудодея", желаешь его продолжения, хотя можно

знать наверное, что встретишь одно и то же,—таково свой-

ство истинного таланта 3), или же: „Романы В. вы любите

и сердитесь на них, как на своенравную красавицу" 4), —

и это наводит одного читателя на правильную мысль, которая

до сих пор никому не приходила в голову: „Мы начинаем ду-

мать, что блестящие качества его дарования зависят у него

от присутствия недостатков".

Несомненно, критика не замечала, как порицала именно

то, из чего складывалась „оригинальность" и „своеобразие"

таланта, приводившего всех в такой восторг.

50-ые и 60-ые годы, ищущие в литературе „серьезных

мыслей", „идеи", принимают „Воспитанницу Сару" (1862 г/),

„Счастье-Несчастье" (1863 г.), как „призраков, вставших из

могилы". „В наше время романы пишутся, чтобы поставить

разные вопросы — и вдруг среди них наивнейший роман

30-х. годов" 5).

Так, полным развенчанием, заканчивается литературное

поприще сына романтической эпохи, который, действительно,

оказался чужим среди новой идеологии и новых требований

к искусству.

Папка № 2276.

2) Папка № 3521, Погодинский архив. 3) Белинский, „Отеч. Записки", 1857 г.

4) „Сев. Пчела", 1838 г., № 28. 5) „Отеч. Записки", 1862 г., т. 44, „Б. для чт.", 1863, т. IV.

IV

К о м п о з и ц и я „С f р а н н и к а"

Если искать для писателя определяющей его формулы,

в которой выразилась бы основная сущность его творчества,

того, что Тэн называет „господствующей способностью", то

для Вельтмана это будет к о м и ч е с к и й г р о т е с к , опре-

деливший его стиль. Г р о т е с к , сочетающийся с л и р и ч е -

с к о й с т р у е й , и вызывает разноречивые отзывы кри-

тиков: одни видят в нем только „гримасы, уродливые маска-

радные костюмы", другие же „глубину мысли и чувство, вы-

рывающееся из сердца". „Странный" талант—вот постоянный

для него эпитет и, действительно, все его творчество есть

искание необычных форм, попытки создать новые законы по-

вествования, так что можно говорить о В е л ь т м а н о в с кой

п о э т и к е . Он создает о с о б у ю г р о т е с к н у ю компо-

зицию, которая так забавляла читателей и вызывала вместе

с тем недоумения по поводу случайных ассоциаций, компо-