Русский романтизм

Сандфорд, Токрас, Нельсон, Буркст" (II, 174 е.). Бесконечные

обращения к читателю: „Читатель, тебе не хочется, не досуг,

воля твоя! Садись, ветер попутный, с богом" (II, 75 е.). Подра-

жание Стерновской скачке: „без седла и узды лечу на моем

Пегасе. Природной его быстроты для меня мало, обеими

ногами в бока... через ров, через забор, а где и через дом"

(II, 61 е.). Автор старательно подчеркивает необычайность

своей повествовательной манеры: „Точно так... или нет... да,

точно так... На нашем Российском языке, да едва ли на

каком нибудь другом, нет ни единой книги, которая такое

странное имела бы начало... Обыкновенно автор начинает

роман свой, как Лесаж, Прево, Мармонтель"... „Назовите

авторов, у которых перо о том пишет, о чем и в голову не

приходило. Вы их не знаете, сударыня, у н а с в Р о с с ии

подобных нет" (И, гл. 12). „Цель моя состоит именно в том,

чтобы не следовать примеру авторов — моих предшествен-

ников и быть хотя худым, но оригинальным (I, г. 65). Он

отмечает преднамеренную р а з р о з н е н н о с т ь целого:

„Каждая глава истинный особняк, все равно начнет ли

читатель с 1-го листа или с последнего чтения моей книги"

(I, 44 е.).

И мы находим здесь чрезвычайно интересное стремление

возвести все эти приемы в закон, построить своеобразную

п о э т и к у , основываясь на примере природы (основание, кото-

рое выдвигает, как непременный аргумент, всякая новая

школа): „Как ни постараться придать обыкновенному течению

жизни приманчивость. Взгляни на природу — какое повсюду

р а з н о о б р а з и е — конца нет" (I, гл. 66). Это сходство со

„Странником" дополняется еще и тем, что автор совершенно

неожиданно переходит от прозы к стиху и обратно.

На русской почве де Местр имеет свою традицию. Сначала

появляются переводы его французских подражателей. Так,

в 1803 г. — „ Н о в о е п у т е ш е с т в и е по моей ком-

н а т е " (с фр. перевел Кряжев, М.), где автор заявляете 1 гл.:

„Заслуживаю ли я порицания за то, что путешествую в странах,

которые кавалер Ксавье сделал известными?" — и, переходя от

одного предмета, находящегося в его комнате, к другому, рас-

1361

сказывает историю своей неудачной любви со всякими отсту-

плениями, перерывами, недоговоренностями.

К этому же году относится „Путешест-вие в мои

к а р м а н ы " (пер. с фр. 1803 г., М.) неизвестного автора,

варьирующее тему де Местра, в котором отсутствует всякий

намек на сюжет, — это ряд случайных мыслей, воспоминаний,

вызванных предметами, находящимися в кармане. „Эта книга

без всякого плана, заглавие только сучек, за который я иногда