«Русский вопрос» в эпоху борьбы цивилизаций

То есть, Русскому народу предписывалось взять на себя «историческую вину» демонизируемой большевиками трёхсотлетней монархии перед «национальными окраинами» и выплачивать последним своего рода контрибуцию за якобы произошедшую по его вине (!) «задержку в развитии». И это при том, что для подавляющего большинства «угнетённых наций» именно присоединение к Империи обеспечило мощнейший культурный рывок из средневековья, а то и из родоплеменного строя.

Как теперь хорошо известно, «русские захватчики вламывались в мирные хутора, кишлаки и стойбища, оставляя после себя заводы, университеты и больницы». Некоторым же (в частности, грузинам и армянам) именно вхождение в Империю позволило и вовсе не исчезнуть с лица земли, более того – снова сформировать из осколков свой единый народ.

Впрочем, всё это в официальную идеологическую схему большевиков не вписывалось, и потому замалчивалось. Тем более, что история до 1917 года в этот период практически не преподавалась, если не считать примитивного псевдоисторического эрзаца, кратко сообщавшего молодёжи, что ничего светлого и победного до большевиков в России не было вообще.

* * *

Следующий поистине страшный удар уже порядком замордованному Русскому народу был нанесён в 1922 году при создании СССР. Исторически единый народ был искусственно разделён на «три братских восточнославянских народа». Двум из которых – белорусам и малороссам (украинцам) – дали по «национальной республике, но отняли общее историческое самоназвание – «русские». «Русскими» стали называть одних только великороссов. Но им, как «угнетающей нации», своей республики не дали, а сделали частью РСФСР без какой-либо собственной национальной территории.

Тем самым были совершены две великие подлости, истинное значение которых многие недопонимают даже сегодня.

Во-первых, русских уже тогда сделали «разделённым народом». При этом наше «родовое» имя «русских» оставили за одними только великороссами, на них же, как на «угнетающую нацию», возложив всю обязанность «компенсировать» всем прочим народам былое «угнетение» их «русским правительством». Малороссам же и белорусам фактически было предложено отречься от своей «русскости» и, признав себя «отдельными народами», перейти из разряда «угнетателей» в разряд «подвергавшихся угнетению меньшинств». В качестве компенсации за отречение им не только давались «национальные республики», но также избавление от «ответственности за имперское наследие» и право на получение за счёт русских-великороссов своей доли преференций.

Самое подлое было в том, что, несмотря на явно дискриминируемое положение великороссов, наднациональный Центр (союзное правительство и руководство Компартии) по-прежнему воспринимались украинцами и белорусами, да и всеми прочими народами СССР тоже, как якобы «русские» – ведь ни своей республики, ни своего правительства, ни даже своей Компартии у русских в СССР не было!

Во-вторых, именно в это время большевиками была заложена основа мифа о «равенстве равноправных народов» (при том, что одни народы делались изначально «ровнее других»). Дело в том, что до революции русских (великороссов, белорусов, малороссов, + карпатских русинов и т.д.) в Российской Империи было 86 млн. или 72,5% населения. Но когда «русскими» остались одни великороссы, то получилось всего 56 млн., т.е. 43%. Этой шулерской подменой «подавляющее русское большинство», «государствообразующее» право которого до 1917 г. никому бы и в голову не пришло оспаривать, превратили в просто «самый большой из равноправных народов», причём – даже «не составляющий большинства населения СССР»!

Тем самым русский народ был вроде как лишён оснований претендовать на какую-то особую «государствообразующую роль», а в силу своей якобы «исторической вины» – даже и на равенство с другими народами по ряду позиций!

Этими, поистине иезуитскими приёмами великороссы (русские) были не только поставлены в положение дискриминируемого народа, который «перед всеми во всём виноват и всем за всё должен», но и в глазах окраин сделались вроде как «виновными» за все идиотские действия и все преступления уже нового союзного Центра.

То, что при этом по уровню жизни русские даже в «позднем» СССР уступали ряду «национальных окраин», никем, естественно, в расчёт не принималось. Напротив, окраины до самого своего выхода из СССР свято верили, что это именно они «кормят Россию», а значит – и русских.

* * *

Кстати, в свете известных событий последнего времени на Украине, небезынтересно вспомнить, кто именно начал на её территории насильственную «украинизацию». На Западной Украине (Галиции), входившей веками в состав то Польши, то Австро-Венгрии, «украинизация» вполне тогда ещё русского и русскоязычного населения проводилась перед Первой мировой войной через массовые репрессии и концлагеря, с десятками тысяч жертв. А вот на территории собственно Украинской ССР её проводили в 20-х большевики, стремясь как можно сильнее оторвать малороссов-украинцев от общерусского прошлого. Назывался процесс «коренизацией кадров».