Русский Жребий

Вы себя возомнили смелыми,
Не рабами, что в цепи закованы,
Только где ваши пашни спелые?
Вы давно свои земли продали!
Никогда вы не будете братьями!
Нам нацисты — враги беспородные,
И не смейте себя, предатели,
Называть Украинцами кровными.

А Профессор гнул своё, с болью в глазах и голосе разъясняя:

— Самая великая победа наша была бы не в том, чтобы убить их, но переменить их сознание, вернуть их! Внушить им наши идеалы, сделать одними из нас. Когда иные из них трезвеют и встают на нашу сторону — это победа. А убить… Это трагическая необходимость любой войны, но никакая не победа! Вдумайтесь! Мы убиваем их, они нас. Знаете, что получается в итоге? Сокращение общей численности русских, славян в мире. Кому это выгодно, кто ввергнул нас в эту бойню, и кому возносится эта кровавая жертва? Нет ничего более страшного, чем заставить две части одного великого народа воевать друг с другом, чем апофеозом Русского Мира сделать битву России и Украины… Только и это ложь! Потому что это не Россия с Украиной воюет, не русские с украинцами, не православные с инославными, и не коммунисты с фашистами… По обе сторона фронта воюют люди разных национальностей, вер, убеждений. Мы могли бы быть со многими из них друзьями, и были ещё совсем недавно. Наш фронт, друзья мои, лишь один из фронтов большой мировой войны нового формата, которая уже идёт по всему миру, то там, то здесь переходя в горячую фазу. За что боремся мы? Отметая многочисленные более узкие мотивации, которые есть у каждого из нас — за сохранение наших традиций, за правду, за наше достоинство и самостояние.

— А что такое традиции? — подала голос Ленка, встряхнув рыжими волосами. — Вы, вот, с Фартовым, монархисты. А Таруса, допустим, социализм чтит. А Каркуша и вовсе таких слов не знает. Да, Каркуша?

— Да уж не безграмотнее тебя! — огрызнулся Каркуша.

— Традиции, — ответил Профессор, больше напоминавший в эти минуты лектора на университетской кафедре, нежели офицера на передовой, — это наша земля, наш уклад жизни, наш язык, наша культура, наши ценности, наша история, наши герои и святыни. А что мы видим с противоположной стороны? Разрушение традиций, принудительное навязывание своих беспочвенных, антиисторических идей, разрушение морально-нравственных ценностей и социальных основ по чуждым западным лекалам, во имя «вступления в европейскую семью» на правах услужливого лакея… А вместе с тем варварское истребление, разорение и разграбление всего, что встаёт на пути, будь то храмы, музеи, памятники, объекты инфраструктуры или частное жильё. По сути дела, то, что мы видим, есть ничто иное как вандализм новой формации, упорядоченный и целенаправленный, нео-вандализм, в котором к вандализму обычному, чинимому «рядовыми» вандалами, добавляется надстройка, управляющая процессом и занимающаяся тем же самым разрушением уже на мировоззренческом, культурном, социально-политическом, духовном уровне. Давно известно, что лучший способ порабощения народа — это лишение его исторической памяти, корней, культуры, языка. Его-то и применяют сегодня нео-вандалы для подчинения себе всего мира, пользуясь для этого возведённой в абсолют Ложью. И потому уже самим этим фактом, фактом непризнания Лжи мы обречены сражаться за Правду! Мы не желаем быть насильно вписанными в заготовленные мировыми кукловодами трафареты, не желаем принимать наглый диктат Лжи, не желаем существовать в качестве людей второго сорта, чьи традиции и сама жизнь втаптываются в грязь. Вот, против чего мы боремся!

— Точно, — согласился Фартовый. — Поэтому-то нас по всему миру столько людей и поддерживает. Они же сами перед тем же выбором стоят. Отстаивать своё или подчиняться чужому, быть этим чужим перемолотыми. Я в Европе бывал не раз — знаю. Усыплённое пропагандой большинство, правда, опасности пока не чувствует. Но не утратившие совести и здравого смысла видят и понимают всё.

— Конечно, понимают! — сказал Каркуша. — Чего уж тут не понять, когда против нас фашисты со свастиками прут!

— И это тоже, — не стал спорить Профессор. — Но понимают они и то, что по всему миру идёт война между новым Мировым Порядком, который не принимает никаких самостоятельных укладов, мешающих формированию единого покорного стада, и «жезлом железным» навязывает уклад опирающихся на власть посредственности ростовщиков, и теми, кто не признаёт этих ростовщических мер и установок. Последние противостоят сегодня не только политической экспансии, финансовому тоталитаризму, но духовной глобализации, подменяющей реальную свободу выбора между добром и злом, свободой самого зла — разнузданием самых низменных страстей, «правом на бесчестье». В этой подмене заключена вся суть Майдана!