Русско-турецкая война. Русский и болгарский взгляд, 1877–1878 гг.

В эту минуту артиллерийский бой был в полном разгаре, наши снаряды осыпали Систовскую батарею, которая держалась стойко и непрерывно посылала к нам ответные чугунные гостинцы. От усиленного и меткого огня систовских батарей место посадки наших войск сделалось весьма опасным; ввиду этого во избежание возможности замешательства в частях, которые впервые попадали в сферу огня, назначение великого князя руководствовать столь важным в данную минуту делом быстрой и непрерывной посадки войск на понтоны было во всех отношениях целесообразно. Присутствие сына августейшего главнокомандующего на таком жарком пункте, как место переправы, сильно ободряло и успокаивало необстрелянных солдат. В этом назначении, между прочим, сказалась военная опытность М. И. Драгомирова, глубоко понимавшего всю великость совершающегося события, равно как и вверенных ему подчиненных. Как оказалось впоследствии, нервное напряжение на месте переправы было так велико, что один из более значительных начальников подвергся душевной болезни. По нашему понтону во время переезда через реку пущено было несколько безвредных пуль, и мы благополучно пристали к берегу, возвышавшемуся глинистым отвесом, на котором стояла уже разрушенная караулка. Как только мы вошли в ущелье ручья Текир-Дере, то сразу очутились в сфере жестокого ружейного огня. Раздавались потрясающие душу ожесточенные возгласы наших и турок, но трудно было что-нибудь видеть, потому что все ущелье покрыто было рощами, садами и виноградниками, равно как и постепенно возвышающиеся над ними сжимающие его горы. Выбежавший вперед генерал [М. Д.] Скобелев быстро ориентировался и, вернувшись, сказал генералу Драгомирову:

— Ну, Михаил Иванович, поздравляю тебя с победою!

— Ты почему знаешь, разве разберешь, что они кричат? — спросил генерал Драгомиров.

— Это ничего, что они кричат вздор; люди первый раз в бою и горячатся, — заметил генерал Скобелев, — но я узнал о победе по лицам солдат.

Тогда генерал Драгомиров отдал мне свое первое приказание.

— Вернитесь на берег, — обратился он ко мне, — соберите людей, которые успели высадиться, и прямо ведите ко мне; это будет наш первый резерв, пока не восстановится общий порядок.

И действительно, по мере того как подходили понтоны, люди небольшими кучками выскакивали на берег, бежали вперед на выручку своим и, натыкаясь в кустах и виноградниках на турок, стремительно бросались в рукопашный бой. Бой шел хорошо, но разрозненно; поэтому генерал хотел иметь в своем исключительном распоряжении хотя незначительную, но нераздробленную часть, вокруг которой мог бы сосредоточиться общий резерв. Во всю прыть побежал я к берегу реки, где застал уже высадившуюся часть, около полуроты, при фельдфебеле, но без офицера. Мое приказание выстроиться было неохотно принято людьми, и они исполнили его довольно медленно. Но при подобной обстановке каждая минута имела громадное значение. Подражая складу речи начальника дивизии, я поспешил объяснить людям всю великую важность полученного от него приказания. Это подействовало: фельдфебель, не дожидаясь прибытия своего офицера, скомандовал:

— Направо, ряды вздвой, шагом марш!

Полурота сделала построение, но все-таки как-то недоверчиво. Я стал на правом фланге, и мы двинулись. Как только втянулись мы в ущелье ручья Текир-Дере, правофланговый, шедший рядом со мной, был ранен, и, чтобы это обстоятельство не произвело дурного впечатления на людей, я скомандовал: «Бегом марш!» Но, пробежав не более 20 шагов, я оглянулся и, к великому огорчению своему, увидел, что люди продолжают идти шагом. От волнения и страшной физической усталости я готов был в изнеможении повалиться на землю. К счастью, наткнулся я на санитаров, несших тяжело раненного. Они объяснили мне, где находится начальник дивизии; следовало идти прямо по ущелью, повернуть влево по углубленной дороге и подняться на гору. Услышав, где находится генерал, мои люди словно преобразились, фельдфебель стал подсчитывать ногу; я просто не узнавал людей, едва поспевая за ними моим усталым и непривычным шагом. По указанию санитаров, я скоро отыскал генералов Драгомирова и Скобелева и всех сопровождающих лиц. Генерал приказал мне перебраться через крутой овраг и рассыпать цепь от края оврага до стоящего на бугре дерева. Овраг представлял из себя почти отвесные откосы. Мы спустились с великим трудом и стали подыматься, цепляясь руками за корни и ветви кустарников.