Русско-турецкая война. Русский и болгарский взгляд, 1877–1878 гг.

В главную квартиру приехал ординарец с известием о нашей второй неудачной попытке взять Плевну[450]. Наши потери произвели на всех тяжелое впечатление, но никто этому печальному событию тогда не придавал того значения, какое оно имело в действительности, как оказалось впоследствии. Главнокомандующий потребовал меня к себе и, вверив мне пакет, объяснил следующее: «Поезжай с этим письменным приказом к генералу Гурко, а на словах передай, что если будет возможно, то пусть наводит страх по ту сторону Балкан; если нет, то пусть перейдет на северную сторону, и, удерживая проходы между Хаинкиоем и Шипкой, поступит под начальство генерала Радецкого. У нас новая неудача под Плевной. Доверяемый тебе конверт весьма важен и никаким образом не должен попасть в руки неприятеля. Трудно сказать, где именно теперь находится генерал Гурко: за Малыми Балканами или не доходя до них. Командировка очень важная и опасная. Я пошлю еще с дубликатом Чайковского (состоявшего при начальнике штаба офицера Ямбургского уланского полка[451]) через Хаинкиой, а ты поезжай через Шипку».

Вследствие этого приказания я немедленно выехал из Тырнова. Мне сопутствовали далеко не радостные думы. Вторая неудача под Плевной была горестным, но убедительным доказательством нашей первоначальной основной ошибки: мы перешли Дунай со слишком малыми силами. Еще в начале апреля, в первые дни моего приезда в Кишинев, я неоднократно слышал в главной квартире, что главнокомандующий находил численность наших сил, с которыми была начата война, недостаточной и, как говорят, просил государя о немедленной присылке необходимых резервов. Ввиду этого государем императором обещано было прибытие гвардии с тем, что государь [хотел] сам лично поздравить гвардию с походом. Между тем после отъезда государя из Кишинева главнокомандующим была получена от наследника цесаревича[452] из Курска телеграмма, что вследствие доводов военного министра предполагаемое скорое выступление гвардии на театр войны пока приостановлено. Таковы были слухи.

Мнение его высочества, к несчастью, вскоре начало подтверждаться на деле: тотчас же после переправы мы вынуждены были раздробить наши силы для занятия несоответственно обширного театра военных действий; наш правый фланг оказался недостаточно обеспеченным, выросла Плевна, и отряд генерала Гурко должен был отступать перед армией Сулеймана-паши. Таким образом, военные действия затянулись не в нашу пользу, и все-таки в результате пришлось двинуть из России значительные резервы, которые своим присутствием вначале дали бы возможность одним дружным ударом раздавить врага и быстрым окончанием войны сохранить не одну сотню миллионов рублей. Переночевав в Габрове, я на рассвете поехал дальше к Шипкинскому перевалу. Уже на спуске я стал встречать объятых ужасом беглецов, жителей долины Тунджи. Все бежало в страшном беспорядке после резни, произведенной изуверами Сулеймана-паши: женщины, дети, люди болгарского ополчения, лошади, навьюченные ослы. Нижние чины несли на руках детей. В этих пестрых толпах, спешивших к перевалу людей попадалось немало раненых; между прочим, я видел болгарскую девушку лет 16 с обрезанными грудями и десятилетнего мальчика, у которого были отрублены руки.

Таковы были для христианского народонаселения последствия нашей неудачи под Ески-Загрой. В Казанлыке я увидел ту же картину. В женском монастыре устроили временный госпиталь, который весь был переполнен ранеными. Этих несчастных помещали, где лишь только было возможно: и в кельях, и на монастырском дворе. Церковь служила для турок амбаром, в ней находились галеты, рис и коровье масло, а иконы во многих местах были прострелены. Я разыскал генерала Рауха[453], которого просил указать мне, где находится генерал Гурко. Но при подобных обстоятельствах нельзя было получить точных сведений. Известно было лишь то, что на ночь назначено отступление к Шипке, что Малые Балканы уже заняты турками, равно как, по всей вероятности, и долина и что генерал Гурко, вероятно, находился в Малых Балканах по дороге на Хаинкиой. Поэтому мне советовали ночевать в Казанлыке, тем более что, не зная дороги, легко было ночью сбиться с пути. Как я ни досадовал на невольную потерю времени, но все-таки пришлось подчиниться необходимости ночевать при отряде генерала Рауха, который отошел к Шипке.