Русско-турецкая война. Русский и болгарский взгляд, 1877–1878 гг.

19 сентября. В Унгене[526] позавтракав с великим князем Павлом Александровичем, проехали границу Молдавии и чрез несколько минут были уже в Яссах, где пришлось 1¹/₂ часа дожидаться срочного Румынского поезда. С великим князем я посетил довольно хорошо устроенный барак Красного Креста. Масса раненых и больных наполняла как барак, так и временно разбитые палатки. Скопление неимоверное. Из Ясс эвакуируют в Россию. Мы застали как раз время перевозки в лазаретах. В числе сестер милосердия встретил знакомых мне: Абазу, вдову князя Голицына, Вревскую, а также сестру мою Мери, которую очень рад был видеть за настоящим делом после всех непрактических и филантропических действий. Слава Богу, она здорова; я рад, что брат Владимир, заступающий место управляющего Красным Крестом в Яссах, будет с нею. Видел, действительно, с каким самоотвержением сестры милосердия и некоторые члены Красного Креста исполняют свое дело; я положительно начинаю мириться с этим учреждением и сознаю его несомненную пользу. До того, признаюсь, сталкиваясь с модными представителями Красного Креста, сопровождавшими санитарные поезда, а также получив весьма невыгодное мнение о деятельности провинциальных комитетов общества, где интриги и мелочное самолюбие затушило должный интерес к делу, я скорее склонен был думать, что учреждение это более вопрос моды и желания выслужиться, чем истинно серьезное учреждение. Ежели его отчасти оказалось и справедливым в отношении к комитетам в провинции, и особенно в Петербурге, то на настоящем поприще деятельности, т. е. в армии и в тылу оной, все члены общества оказывали положительно несомненную услугу страждущим и за редкими исключениями оставили в войсках самую лестную и благодарную о себе память.

Замечательно, что по поговорке (noblesse oblige[527]) лица, по состоянию и светскому положению своему поставленные выше других, являли собою пример самого беззаветного исполнения долга. Заслуживало полного уважения видеть, как личности, воспитанные в довольствии и роскоши, переносили все лишения, имея в виду одно лишь дело. Претензии, недоразумения и жалобы являлись только со стороны лиц, меньше всего имеющих на то право. Громадные средства общества служили весьма важною подмогою дурно снабженным, а еще хуже управляемым военным госпиталям. Первое время пропитанное бюрократизмом медицинское начальство, строго ревнуя свои права, относилось враждебно к Красному Кресту, отказываясь от предлагаемой помощи, но впоследствии силою обстоятельств оно должно было измениться. И Красный Крест, не входя по управлению госпиталей, снабжением оных бельем, материалами, а в особенности персоналом сестер милосердия, значительно способствовал облегчению безвыходного положения больных и раненых. Простившись с сестрою и братом, я разменял в казначействе на золото деньги и в 3 часа выехал далее.

На станции Текуч[528] я надеялся видеть старшего сына, который стоял с полком в 16 верстах от станции в селе Лаешты. Я послал за 4 дня телеграмму коменданту в Текуч с просьбою вызвать сына, но телеграмма не была получена, и благодаря этой неисправности мне удалось только по окончании войны уже в С[ан-]Стефано видеть сына. Что за безнаказанное безобразие и равнодушие наших управлений к интересам публики и частных лиц?! Впрочем, следование с самого Киева должно было убедить меня в том, что военное серьезное время нисколько не изменило обычных приемов наших управлений. В Унгенах лежал целый склад посылок и до 18 т[ысяч] писем в армию, не разосланных по назначению. Тот же порядок и в Румынии, где только наши почтальоны. Впоследствии я мог убедиться, что, только посылая письма с адресами на иностранном языке через румынскую почту, можно было рассчитывать на правильную доставку.