Русское язычество. Мифология славян

Могила в иносказательном образе выражения представляется женою или невестою погребенного. Есть чрезвычайно распространенная в разных видах песня, где козак посылает коня к родителям передать им весть о судьбе сына и приказывает ему не говорить, что он убит, а велит сказать, что он женился, взял себе в поле могилу — красную девицу.

Не кажи, коню, що я вбитий лежу,
А скажи, коню, що я оженився:
Та взяв соби дивчиноньку —
В чистим поли могилоньку.

Или:

Та взяв соби паняночку,
В чистим поли земляночку.

К этому в некоторых песнях прибавляется: она горда и пышна, ходит в зеленой одежде, не склонит головы ни перед царем, ни перед королем.

Горда та пишна в зелений сукни ходить,
Цареви, королеви голови не склонить.

Другой обычный образ могилы в виде дома или хаты. Вот везут козака с поля битвы, изрубленного, исстрелянного. Мать и сестра встречают его. Мать хочет искать целебных средств. «Зачем их искать? — говорят ей козаки. — Надобно хату строить: три доски сосновых, а четвертая кленовая, без окон, без дверей — там почивает козак-молодец».

На що, мати, лики одати?
Треба хату добувати,
Ой три доски сосновии,
А четверта клиновая,
Без виконець, без дверець,
Там шить козак молодець.

Из песен видно, что над гробом насыпали высокую «могилу» — холм.

Сосновая хата — висока могила,
Висока могила на рученьках,
Червона калина в головоньках.

Могилою называется в песнях не только обычное место погребения, но также насыпь-курган, который, как известно, очень часто действительно оказывается могилою отдаленных времен. В малорусских песнях эти могилы — один из любимых поэтических предметов. Есть очень распространенный песенный мотив о том, что могила говорила в степи с ветром и просила ветер повеять, утолить зной, чтоб на ней росла зеленая трава. К этому мотиву приплетаются песни различного содержания, напр., на могиле, говорящей с ветром, сидит козак, тоскующий в чужом краю, сопоставляющий свою грусть с грустным видом кургана, который никак не упросит ветер повеять на него.

У степу могила з витром говорила:
«Повий, витре, буйнесенький, щоб я не чорнила,
Щоб я не чорнила, щоб я не марнила.
Щоб на мини трава росла, та щоб зеленила».
Ой витер не вие, а сонечко грие,
Тильки краем край Дунаю трава зеление.
Сидить козак на могили, та й гадку гадае,
На Вкраину поглядае, тяженько вздыхае:
«Бодай тая ричка куширом заросла,
Що вона мене молодого в чужий край занесла».

В другой песне на могилу, обожженную солнцем и напрасно умоляющую ветер повеять на нее, приходит девица, утратившая своего милого.

Гей, в полю могила з витром говорила,
Гей, повий ти, витре, гей, повий, буйненький,
Щоби м ся зминила!
И витер не вие — сонце допикае,
Гей, та ино мене дивча як калина
Квитом прикривае,
Квитом прикривае и росить слезами.

В третьей песне, которая также начинается разговором могилы с ветром, рассказывается, как молодая женщина, отравившая своего мужа, плачет о своем горе и преступлении.

Де у поли могила з витром говорила,
Там молода старого из гроба будила.

Могила в песнях — место разных житейских положений, преимущественно военного быта, но иногда и сельского. У могилы прощается козак с родными; они долго стояли на могиле, провожая глазами родного.

Довго, довго вони на могили стояли,
Довго, довго вони козаченька вичьми провожали.

На могиле засыпает козак, привязавши своего коня к дереву, вдруг является девица, будит его ударом дубовой веточки по лицу, извещает, что татары хотят изрубить молодца.

Привязав коня к дубиноньци,
А сам спать лиг на могилоньци,
Де взялася молода дивчина,
Та зломили з дуба гилочку,
Та вдарила козаченька по личеньку:
«Встань, козаче, татари йдуть».

На могиле происходит побоище; след его остался на могиле — она покрыта кровью.