Русское масонство. Символы, принципы и ритуалы тайного общества в эпоху Екатерины II и Александра I

В официальных бумагах ложи Восточного светила, адресованных Кусову, идет речь о том, что Кусов, который был представителем Восточного светила при Великой ложе, отказывался от этого звания, и томская ложа старалась удержать его и на будущее время. В октябре 1820 г. она просила его остаться и впредь в этом звании с помощью предложенного им в представители графа Владимира Петровича Толстого; на этот конец послано было вместе и полномочие этому последнему. Кусов согласился на желание Восточного светила остаться представителем, и томская ложа в декабре посылает ему благодарственную грамоту; в то же время послана грамота для В.П. Толстого на звание второго представителя томской ложи.

В бумаге от 29-го числа XI месяца 1819 г., или от 29 января 1820 г., томская ложа, по требованию Великой ложи, извещает своего представителя, что «на предмет воспитания неимущих луфтонов[227]» в собрании томской ложи решено взносить ежегодно в Великую ложу по 50 рублей, которые за первый год и отправлены. При этом ложа Восточного светила, по поводу циркуляра Астреи от 3 августа 1819 г., замечает, что члены томской ложи вообще недостаточного состояния, как и все, вступающие в братство на здешнем востоке, которые вообще состоят из одних служащих чиновников, имеющих единственное содержание от небольших годовых своих окладов, и что по этой причине здесь нельзя увеличить взносов за прием, повышение и усыновление, а также иоанновских червонцев у ежегодных приношений от каждого члена: ложа определила, что для исполнения упомянутого циркуляра должны быть ежегодно производимы единовременные подписки, где каждый мог бы участвовать по своим обстоятельствам.

Затем, в бумагах находится несколько писем к Н.И. Ку-сову от Горлова и И. Трейблута, где опять идет речь о тех же масонских делах, но частным, дружеским образом. Мы выберем из них несколько подробностей.

В письме от 4 ноября 1820 г., где говорится об упомянутом выше представительстве Кусовым ложи Восточного светила, Трейблут пишет еще о закрытой в то время ложе Изиды: «Участь Изиды жалка, хотя она ее и заслужила. Но уничтожение (ложи), казалось бы, можно было смягчить до исключения из союза, а проскрипцию ббр. – до того же. Первое мне кажется несправедливым; второе безполезным и – даже невозможным. Кто один раз сделан мас., того никакая сила не может сделать уже немас., то есть изгладить из памяти его то, что немас. знать не должен, – и способно только ожесточить, отнюдь не исправить проступившегося, что с духом масонства совсем не сообразно. Но это одни лишь мысли, не долженствующие иметь никакого действия!»

В письме того же Трейблута, от 3 марта 1821 г., – о посылке денег. Кусову на расходы для томской ложи, и просьба о присылке списков лож. Далее: «…Никаких сведений мы давно уже не имеем, что производит в некоторых удивление и даже унылость. Исторические сведения нам тоже очень необходимы. Сделайте одолжение, поручите скопировать их на счет наш, хотя самые необходимейшие, и с подписью вп. бр. вел. секр., или, если нужно (что было бы и лучше), самого вел. м., доставьте поскорее… Впрочем, как п. (ложа) ваша работает на одном с нами языке и по той же сист., то думаю, вам не трудно получить их».

В письме от 17 марта 1821 г. Трейблут высказывает свою уверенность, что по всеобщей любви и почтению к их управляющему мастеру последний снова будет выбран управлять ложей, и просит Кусова предложить его, как выбранного четыре раза кряду, в «почетные великие чиновники» (Горлов был уже почетным членом лож Петра и Избранного Михаила).

Просьба повторяется в письме от 19 мая, так как Горлов действительно оказался выбранным в мастеры в четвертый раз. Повторяется также просьба о сообщении сведений: «Вообще мы уже очень давно не имеем никаких сведений, что всех брр. не мало беспокоит».

Наконец, Горлов был предложен (а потом и избран) в почетные члены Астреи. Трейблут пишет по этому поводу от 1 июля 1821 г.: «Мы все обрадованы тем очень. Это подает и мне надежду, по выслужении сего 4-го года в моем звании удостоиться сей отличной чести, которую, думаю, не совсем я не заслуживаю, будучи первою причиною основания здесь (ложи), прослужа 3 года с ряду 1-м надз., а на 4-й год будучи избран нам. маст. Надеясь на ваше братское расположение, я не буду более упоминать о сем».

В последнем письме, от 12 августа 1821 г., упоминается о Батенькове: «Теперь находится у вас в Петербурге один из достойных членов (ложи) нашей, инженеров путей сообщения майор Гавриил Степанович Батеньков. Он в свите сибирского генерал-губернатора М.М. Сперанского. Я адресовал его к вам в той надежде, что вы скажете мне спасибо за знакомство с сим достойным бр. По письмам его вижу, что он не успел еще быть у вас, будучи занят делами».

8. Постановление, принятое масонами в сентябре 1827 г., по случаю запрещения лож