Припоминая свойства нашей жизни и нравов в XVIII столетии, мы увидим, что для этой зарождающейся мысли представлялось здесь много явлений, вызывавших на протест. Понятия, внушаемые образованием, не могли мириться с теми мрачными сторонами быта, которыми так изобиловало наше XVIII столетие. Нравы, даже несколько отполированные европейскими формами, еще слишком часто носили на себе черты допетровского, полуазиатского быта, которые проявлялись одинаково и в приемах управления, и в частной жизни даже наиболее образованного высшего класса. Не входя в большие подробности, достаточно припомнить, что многие события Петровского времени, быстрые смены правительств в последующем периоде, крайний произвол администрации, судебное грабительство, невежество и дикость крепостных нравов – все это мало способствовало общественной и частной нравственности, а, прикрываясь лоском европейского образовании, становилось еще более вопиющим диссонансом. Между тем образование шло своим путем, и для лучших людей должен был представиться настоятельный вопрос: чем поправить это положение вещей, где искать средства против этих мрачных явлений, как разрешить противоречие? После Петра реформаторская деятельность правительства очень ослабела, иногда даже останавливалась вовсе, и обществу приходилось уже больше рассчитывать на свой собственный выбор средств и собственные усилия. Куда же обратился этот выбор?