Русское масонство

К Великому четвертку помещение для «свершения торжества» разделялось надвое. В первом, так называемом преддверии, накрывался стол для всех приглашенных братьев, имевших степени от 4-й и выше. Все братья были в ритуальных одеждах и украшениях по степеням. Только высшей степени братья размещались за столом, прочие братья ели стоя. На стол подавали: «зелень, печеного агнца и хлебенного», а также вино и соль. «По снедении агнца, – гласит ритуал, – братия высших степеней, начиная от 7-й, шествуют по 2 в придел, прочие остаются в тишине, внимая приличному поучительному слову одного из старших между ними». Все избранные совершать «великий обряд» снимали с себя орденскую, ритуальную одежду и оставляли ее в преддверии, «дабы предстать во смирении, оставив тленность мира». Шествие открывал Великий Ритор, затем шествовал префект и все братья попарно. У входа во второе отделение помещения, называвшееся приделом, шествие приостанавливалось у большого сосуда с водой. Префект, окунув три перста правой руки в воду, окроплял ею братьев и говорил: «Господи, омый нас от нечистоты страстей и даждь сердце чуждое пороку». Двери придела растворялись, и братья обступали приготовленный трапезный стол. Стол был покрыт не белым покрывалом иоанновских лож, символом чистоты нравов, не черным покровом шотландских лож, символом тайны бытия: багрового цвета сукно с нашитым белым крестом св. Иоанна покрывало стол. Кровавый цвет сукна и крест, по словам витии, служили напоминанием, что «закон Благодати распространен кровью». Никаких «яств» не было на столе, кроме хлеба и вина. На золотом блюде лежал хлеб, прикрытый белым полотном; золотая ветвь акации была возложена на полотно: акация служила символом солнца, Спасителя мира, неумирающей жизни, духа и природы. Хрустальная чаша с символическими украшениями была наполнена до краев красным вином и также прикрыта белым полотном. Префект начинал обряд молитвой: «Милосердый Господи, мы и отцы наши согрешихом, и подвергохомся гневу Твоему, но не воспомяни грехов наших. Спасший и примиривший нас, помоги нам недостойным, освяти нас Св. Духом». После краткого слова к собравшимся братьям префект преломлял хлеб и раздавал его, произнося: «По примеру нашего Великого Мастера (Спасителя мира) преломляем хлеб и едим во упование на Святое имя Его. Да дарует нам Всевышний Отец, ради Сына Своего, отпущение грехов и вечное блаженство». Когда весь хлеб был роздан, префект поднимал над головой чашу с вином и говорил: «Мы все, яко одушевленные единою любовью к Спасителю мира, и взаимною друг ко другу искренностию, пьем от единой чаши, вкушая в виде вина кровь Спасителя, во отпущение прегрешений наших». Когда допита была последняя капля братской чаши, префект восклицал: «Господь, днесь соединивший нас, к торжественному подтверждению нашего обета братолюбия, да будет посреди нас и да сохранит нас в том расположении души нашей, каковому подобает быть при Вечере Его. Аминь». В знак свершения «не устами, а сердцами Тайной вечери» братия возобновляли обет братолюбия и верности ордену.

Тем же порядком, как братья входили в придел, они возвращались из него, и префект возвещал громогласно, что братья, «яко первенствующие члены братской цепи, исполнили священнодействие с подобающим сердечным сокрушением и укрепились внутренним чувством». «Мы уверяем вас, – торжественно подняв “три перста правой руки”, говорил префект, – что мы будем всеми нашими силами споспешествовать изящно-доброму упражнению истинных, свободных каменщиков и стараться о возвышении оного».

Речь префекта иногда бывала пространнее, иногда же ограничивалась этим кратким обетом. Но последняя молитва была всегда одна и та же. «Всемогущий Господи, к Коему наш дух на крыльях веры воспаряет, даруй нам по милосердию Твоему крепость исполнить наше намерение. Просвети ум наш и исполни сердца наши теплотою, да связь любви, завещанная Тобою, оживляет и наш союз навсегда ненарушимо. Аминь». Братское целование оканчивало обряд. Префект лобызал стоящих подле него с обеих сторон, говоря: «Приимите залог, утверждающий союз любви, в коем мы ныне возобновлены. Да будет он навсегда узлом, соединяющим нас между собою».

В своем кратком очерке обрядности я не задавалась целью проследить возникновение обрядов, зарождение символов и постепенное их развитие; это настолько сложная задача, что решить ее может лишь многотомное исследование.

Я остановила внимание на тех обрядах и символах, которые наиболее характерны для различных направлений работ вольных каменщиков.

М. В. Довнар-Запольский Правительственные гонения на масонов