Русское мировоззрение. Как возможно в России позитивное дело: поиски ответа в отечественной философии и классической литературе 40–60-х годов XIX сто

В конце концов «любовь-служба», как мы знаем, доводит Илью Ильича до кризиса. Он принимает решение расстаться с Ольгой. То есть, выбравшись на свет из скорлупы своей квартиры-раковины, Обломов довольно скоро делает первую попытку вернуться обратно. Понять мотив этого нетривиального, к тому же предпринятого на вершине любовных отношений поступка для понимания природы Обломова и обломовщины важно. Причем сам Гончаров, к мнению которого нужно обратиться в первую очередь, к формулировке ответа приступает несколько раз и наконец итожит: «Должно быть, он поужинал или полежал на спине, и поэтическое настроение уступило место каким-то ужасам.

…Обломов с вечера, по обыкновению, прислушивался к биению своего сердца, потом ощупал его руками, поверил, увеличилась ли отверделость там, наконец углубился в анализ своего счастья и вдруг попал в каплю горечи и отравился.

Отрава подействовала сильно и быстро»[256]. Таким образом, посредством этого вполне физиологического описания Гончаров вновь, как и в начале романа, указывает на первоисточник деструктивно-рациональных решений героя — физиологию Ильи Ильича, господство обломовского тела над личностью[257]. При всей кажущейся простоте этого ответа, граничащего с примитивностью, тем не менее отметим его для дальнейшего анализа.

К тому же в этой точке нас ждет довольно сложная развилка, предлагаемая самим Ильей Ильичом. Действительно ли в Илье Ильиче под воздействием собственного ощущения-чувствования вызрело решение порвать с Ольгой, или мы должны поверить возникающей в его голове трактовке, согласно которой он принимает решение из-за заботы об Ольге, поскольку Ольге было не за что любить его? Это «не любовь, а только предчувствие любви», так он старается убедить ее.

Именно в логике этой неожиданной догадки-предположения Илья Ильич в полную мощь включает свой деструктивный рационализм, сдобренный изрядной долей видимости нравственности. И, следуя этим путем, в своих рассуждениях он доходит до конечного и спасительного в силу невозможности для него предела-оправдания: «Я похищаю чужое!» А за этим в воображении следует и вовсе унизительное: в будущем явится счастливый соперник и Ольга, взглянув на стоящего рядом Обломова, захохочет!

Так что же это: забота об Ольге или стремление избежать тревог? Думаем, дело в защитной реакции-фантазии Обломова, посредством которой он следует действительному своему существу: ему нужен покой, а не треволнения, пусть и приятные.

Обломов пишет к Ильинской свое знаменитое письмо и главное в нем признание: «Я стал болен любовью, почувствовал симптомы страсти; вы стали задумчивы, серьезны; отдали мне ваши досуги; у вас заговорили нервы; вы начали волноваться, и тогда, то есть теперь только, я испугался…»[258] Важны также и оставшиеся за пределами письма размышления о том, что если в будущем Ольга предпочтет ему счастливого соперника, то как же тогда жить? Ведь к тому времени «любовь вопьется в сердце». Удастся ли пережить эту боль? И финал: все тревоги любви «к лицу молодости, которая легко переносит и приятные, и неприятные волнения; а мне к лицу покой, хотя и скучный, сонный, но он знаком мне; а с бурями я не управлюсь»[259].

Учитывая физиологические основания многих чувствований и размышлений Ильи Ильича, важно составить верное представление о его состоянии в этот момент. Естественно предположить, что, принимая благородное решение о расставании с любимой ради какой-то высокой цели, влюбленный будет испытывать страдание, тяжесть, беспокойство по крайней мере. Что же Илья Ильич? «Обломов с одушевлением писал; перо летало по страницам. Глаза сияли, щеки горели.

„…— Я почти счастлив… Отчего это? Должно быть, оттого, что я сбыл груз с души в письмо“.

…Обломову в самом деле стало почти весело. Он сел с ногами на диван и даже спросил: нет ли чего позавтракать. Съел два яйца и закурил сигару. И сердце, и голова у него были наполнены; он жил»[260] Жил! Уничтожая чувства, связывающие его с подлинной жизнью, чувства, пробуждающие его самого, Обломов живет. Точнее сказать, в этот момент он возвращается к своей привычной жизни-покою. Продемонстрированное в этой ситуации Ильей Ильичом поведение проясняет многое.

Впрочем, для понимания природы Обломова и обломовщины не менее важна и разгадка Ольгой истинных мотивов поступка Ильи Ильича, в том числе и его финала, когда Обломов спрятался в кустах, чтобы видеть, как плачет Ольга. Ольга безошибочно прочитывает стоящий за этим поступком обломовский эгоизм: «…вчера вам нужно было мое люблю, сегодня понадобились слезы, а завтра, может быть, вы захотите видеть, как я умираю.

…У вас нет сердца. Вы не хотели моих слез, говорите вы, так бы и не сделали, если б не хотели…»[261] И еще: «Да, на словах вы казните себя, бросаетесь в пропасть, отдаете полжизни, а там придет сомнение, бессонная ночь; как вы становитесь нежны к себе, осторожны, заботливы, как далеко видите вперед!..

…Прощайте, Илья Ильич, и будьте… покойны; ведь ваше счастье в этом»[262].