Русское окно

И он уже ехал местным поездом, за окном мелькал монотонный пейзаж равнины, рощицы, давно покинутые зверьем, только листья, скрывающие зайцев и птиц, никаких сюрпризов, сказки, израсходованные с самого начала. Сейчас это интермедия, которая длится необыкновенно долго, симметрия существует только в завершившихся жизнях. В соседнем купе мы заметим молодую женщину, читающую газету и время от времени бросающую взгляд в окно, ее мысли нам недоступны, в отличие от скрещенных ног, розового следа над левой коленкой, когда она наконец встает и отправляется в вагон-ресторан. Проследим за ней. Но нет, мы отправились на Бремен, и поэтому только до туалета, где мы со спущенными брюками вызовем в воображении иную конфигурацию и, опершись левой рукой на молочное стекло окна, быстро прокрутим целлулоидную пленку памяти, выбирая только то, что не осуществилось. Струйка спермы приносит облегчение, напряжение в груди отступает, наступило время для сигареты. Мы курим в коридоре и ждем, когда вернется дама из соседнего купе. Но ее все нет. Она появится только перед Ганновером, улыбнется на ходу, возьмет сумку и быстро направится к выходу из вагона. После нее остается горький запах духов, назовем их «ганноверская осень». Мы проследим за ней еще несколько мгновений, пока она не исчезнет в подземном переходе перрона.

После Ганновера пейзаж еще печальнее, только какие-то пучки деревьев, оставшиеся от леса. А два или три века назад здесь водились олени, волки и лисицы. Разбойники поджидали в засадах одинокие экипажи, дезертиры прятались в пустых бревенчатых домах, кого-то зачинали в насильственных объятиях. Мы не смирились, пульс бьется, возбуждение нарастает, найти незнакомку, чистый лист бумаги, на котором можно написать любые намерения. Достаточно тела, остальное мы напишем сами. Передвижной гарем. Есть и мертвые. Но мы об этом не знаем, в памяти не стареют и не умирают.

В Бремене холодно. Идет дождь. В воздухе осень. На широкой площади перед вокзалом Руди ловит такси. Отель «Фленсбургер Хоф», здание в ряду красных кирпичных строений, каких много на каналах в гамбургском порту. Первое впечатление печальное, холод календарного лета. На ресепшене любезная девушка в светло-голубом платье, словно сошедшая с полотна голландского мастера, сообщает, что музей Германа Фогеля в Ворпсведе, в двадцати километрах западнее Бремена. Три раза в день туда отправляется автобус. Она предлагает ему поехать завтра рано утром. В предстоящие дни ожидается солнечная и теплая погода. Она отводит его на этаж. Номер с видом на улицу. Руди открывает окно. Дождь прекратился. На севере небо очищается. Его цвет становится серо-голубым. По пустой улице скользит трамвай. Идеальный вид, ничего лишнего, всего хватает. Мгновение переполненности обычными вещами, свидетельством того, что предложен бескрайний мир.

В любом случае посетите Шнор, говорит девушка с ресепшена, там все выглядит как триста лет назад. Она демонстрирует ему на плане города густое переплетение маленьких улиц у самого берега Везера. По дороге в Шнор Руди заходит в паб «У веселого сапожника», заказывает за стойкой пиво и листает путеводитель по Бремену. Останавливает взгляд на фотографии узкой улочки Шнора, по которой он пройдет через каких-то полчаса. Потом опять зайдет в паб «У веселого сапожника» на пиво. Название паба говорит о том, что некогда здесь была сапожная мастерская.

Да, это суть каждой истории, каждого существования, случайный, на первый взгляд, след обстоятельств. Искусство не выдумывают, искусство замечают. Что у нас есть в этом ребусе? Сапожник, клавиши, женщина. И пальцы, которые все это свяжут. Только здесь, в Бремене, мы нащупываем тропинку, которая связывает такие различные предметы. Как все это, в сущности, просто. Еще один глоток пива. Поприветствуем открытие. Поднимите выше стропила, плотники. Да, да, мы попали куда следует. К веселому сапожнику.

В то же время на другом конце стойки румяные щеки, маленькие веселые глазки рыжеволосого бородача, который поднимает кружку и приветствует Руди. Подходит к нему и предлагает сесть за соседний столик.

Меня зовут Арно, говорит бородач.

Внезапно новая краска вечера. Будто весь паб наполнился разговорами и дымом. Арно в настроении. Открывает черный кожаный футляр и угощает Руди сигарой.

Настоящие кубинские, говорит Арно. Я недавно вернулся из Гаваны. Отдыхаю на Кубе уже четвертый год. Секрет в том, чтобы ездить туда одному, говорит он с лукавой улыбкой.

Руди берет сигару, нюхает ее, потом закуривает от длинной спички.

Что вы делаете в Бремене?

Проездом, говорит Руди. Завтра еду в Ворпсведе. Я писатель. Пишу пьесу о Германе Фогеле. Хочу побывать в его музее. А вы живете в Бремене?

Нет, в Гамбурге. Но здесь я вырос и потому часто приезжаю.

Я в начале лета приехал в Гамбург.

Проездом?

Точно.

У вас отличный немецкий.

Я учил его. В Белграде.

Ах так, вы из Сербии.