Русское окно

Здесь, в Будапеште, на двадцать восьмом году во время прогулки по вечернему бульвару Ракоци он познакомился с Рекой Толди. Отсутствие возможностей позволило ему начать разговор. Ее удивил сомнамбулический иностранец, который как будто выучил венгерский язык по какому-то учебнику, и она соглашается на совместную прогулку, а затем и на ужин в «Карпатии». Цыганский оркестр времен «Барасани», или позже, во времена «Орфея»? Возможно, «Каролли», спросил он Реку. Да, похоже, это период «Каролли», сказала она с улыбкой. Во время ужина он опытным взглядом стюарда ловит ее движения, фиксирует их. Кружева на блузке пришиты ниткой несколько иного оттенка, черный лакированный ремешок часов скрывает глубокий шрам, запах цветочных духов непозволительно силен. Они были последними посетителями «Карпатии», окруженные на некотором расстоянии цыганским оркестром. Выходят в ночь, Фабиан останавливает такси. Провожает Реку до ее квартиры в одной из поперечных улиц Элизабетвароши, выходящей на бульвар. Произносит «Корут» и приближает лицо так, что смог почувствовать дыхание Реки. Поцелуй в такси, пожатие руки и фраза: «Карпатия – имя парохода».

Река стояла рядом с такси, одной ногой на тротуаре. Он держал ее руку, ни единым жестом не намекая на новый поцелуй. Другой рукой коснулся ее волос и сказал, что через четыре дня опять будет в Будапеште и что станет вечером ждать ее в «Карпатии».

Возвращаясь в общежитие «Адрия», он опять оказался в мире неограниченности, в мире, окруженном ярко окрашенными вагончиками, там, где смешиваются многие блюда, где говорят на десятках языков и часы жизни состоят из препирательств и любви.

Ганновер. На перроне толкучка. Он медленно протирает глаза. Просыпается от «Невидимого мира». Фабиан, Матильда, Густав Клепер… Они так отчетливо существуют, совсем как три молодых человека, входящих в купе. Смеются. С тишиной покончено. Сегодня утром на террасе вокзального кафе в Гамбурге тоже была троица. Он смотрит в окно. Может, в толпе на перроне увидит ту женщину из поезда в Бремене. Запах духов «ганноверской осени». Поезд трогается.