Русское окно

С Матильдой, этой прекрасной венгеркой, за которую дрались европейские цирки, он познакомился еще во времена «Барасани». Это было еще в эпоху колониальных лавок, кускового сахара и молока в бочках, во времена, когда в немецких городах, где они задерживались надолго, в витринах колониальных лавок выставляли таблички: «Gab's noch alles often». Его действия всегда были стандартными, потому что он знал, из какого ядра парк развлечений вырастает в варьете, в какой момент провинциальное варьете превращается в серьезный цирк. Он дружил со знаменитыми цирковыми династиями, был одновременно советником и импресарио, безошибочно совершал обмены, находил способ убедить обе стороны в том, что от таких обменов они только выигрывают.

«Поначалу все вертится как карусель, это сердце всякого варьете, и очень важно, с какой скоростью раскручивать историю, – говорил Клепер. – Позже автодром, и обязательно дом ужасов. И тут наступает мгновение, когда появляется самый сильный человек или хотя бы самая толстая женщина. И чтобы кто-то ел стекло и живых мышей. И недостаточно целой конюшни пони, пары тигров или слонов, важна деталь, скажем, дрессированная утка. Но утку еще никто не сумел выдрессировать, а без какой-то мощной детали невозможно превратить провинциальное варьете в серьезный цирк. О да, важен клоун. Но еще важнее чудовище. Люди хотят увидеть ошибку природы, желают столкнуться с уродством, увидеть во мраке шатра то, что их миновало. Как все-таки Бог был милостив к ним в момент рождения. Оказаться с глазу на глаз с ошибкой природы утешительно. Однажды в Армении я нашел мужчину с головой льва, все лицо его заросло тонкими нежными волосами, а вместо носа настоящая львиная морда. И печальные глаза, как две темные миндалины. У этого мужчины был сын, маленький львенок, и жена, совершенно нормальная женщина, но сердце у нее было львиное. Неделями я торговался с ней, пока все трое не оказались по ту сторону Атлантики, в цирке “Родриго”».

На вилле на Верданском озере у Густава Клепера была коллекция фотографий людей-ошибок, которую он собирал десятилетиями и потом продал. И альбом с акробатками.