Русское воскрешение Мэрилин Монро

Он снова сел за стол и начал внимательно рассматривать револьвер. Потом проверил патроны в барабане и приложил ствол к виску.

Это было радикальное болеутоляющее. Но чтобы его принять внутрь, надо было принять и последнее решение. Но это Левко за пять минут еще не успел. Он только вынул лекарство и приготовил. Но оно и так на него хорошо подействовало.

Это был выход. Левко уходил от долгов, от боли в душе, и от Реброва. Уходил причем гордо. Мертвые, как известно, «позора неймут». Это его и успокаивало. Боль в душе заметно ослабевала от прикосновения пальцев к холодному металлу. Поэтому он не выпускал этот блестящий револьвер из рук.

То, что он увидал на экранах мониторов в момент открытия торгов на Нью-йоркской бирже, он бы мог представить себе и раньше. Но он отгонял от себя эти ужасные мысли, прятался от них всеми известными ему способами, надеясь на чудо. Чудеса случаются, – он видел их сам в последние дни, – теперь же он в них неистово верил. За минуту до открытия биржи за океаном Левко начал горячо молиться.

С неумелой молитвой на устах его и застало утро в Нью-Йорке и традиционный колокольчик при открытии биржи.

Банк, предоставляющий игрокам «плечо», то есть кредит под залог выставленных денег, страхуется тем, что имеет право принудительно закрыть позиции, при одних только намеках на убытки и вернуть свое, с процентами, оставив убытки клиенту. За этим следит «биржевой робот», и закрывает позиции сразу, как только начинает «пахнуть горелым», – потому что люди, с их жалобными мыслями и надеждами на чудо, могут не успеть, и тогда в пропасть ухнут миллионы.

«Биржевой робот» отлично знает свое дело, зарабатывает хозяевам баснословные проценты. Робот надежен и безжалостен, не в пример людям он может не выполнить свою работу только тогда, когда вообще отключен. А отключен он бывает только, когда торгов нет, и биржа закрыта. Но когда биржа откроется, а робот вновь заработает, он обязательно сделает все, что был должен, и ничто его не остановит.

Когда открылась биржа в Нью-Йорке, русские акции и рубли в один момент провалились втрое против закрытия в пятницу. Все русское упало не только до уровня цен на европейских биржах, оно провалилось сразу еще ниже. Никто не давал ни цента сверху. Промежуточных цен не было, – сразу втрое ниже. «Биржевой робот» сосчитал цену первой сделки по русскому рублю, заметил жуткие убытки и бездушно закрыл все позиции господина Левко.

Чудовищное «плечо», один к ста, утром в понедельник сделало Левко миллиардером, но к вечеру того же дня превратило его в крупного должника. Банк, предоставивший господину Левко «плечо» один к ста, спишет потом свои миллионные убытки на «форс мажор», на непредсказуемую «русскую душу», на Сталина и на «Архипелаг ГУЛАГ» – так и будет значиться в объяснительных документах. Но сам Левко ни на кого списать свои долги уже не сможет. В тысячную долю секунды, когда при открытии биржи на мониторах рисовались вертикально падающие красные свечи, его счет, из положительного с пятницы, был превращен бездушным роботом в отрицательный и многозначный. Робот всего лишь закрыл его убыточные при новых ценах пятничные сделки. Господин Левко в одну миллионную долю секунды, замеченную лишь этим роботом, проиграл пятничные миллионы и миллиарды утреннего понедельника, и превратился в должника банка на сумму более полумиллиарда долларов. Эти деньги Левко должен был теперь биржевому банку лично, не считая всех долгов, которые накопились у него раньше. И только потому, что биржа была в выходные закрыта, робот отключен, а цены упали втрое, и упали мгновенно.

Левко сосчитал количество цифр в сумме своего долга на мониторе, которые опять не умещались в окошке, но были теперь красного кровавого цвета, и зажмурил глаза. Через пять минут он открыл сейф и вынул из него «Смит-Вессон».

32. Шоу

Ток-шоу на центральном телеканале вел самый знаменитый телеведущий. За столом перед камерами сидели только Иосиф Сталин и ведущий. Сталин был в своем знаменитом зеленом френче. Когда подсчитали потом рейтинг, – оказалось, это шоу смотрели на земле два миллиарда человек, – больше, чем церемонию бракосочетания британского принца.

– Мы начинаем наше историческое интервью в прямом эфире, – торжественно объявил ведущий. – Прошу сотни миллионы телезрителей звонить нам и задавать вопросы нашему великому гостю. Но пока я поспрашиваю гостя сам. Иосиф Виссарионович, вы настоящий Сталин?

– Еще один такой же вопрос, господин, не знаю имени, и я распоряжусь расстрелять вас.

– Тогда больше не буду. Телезрители все слышали? Попрошу осторожнее с вопросами. Зачем вы вернулись, Иосиф Виссарионович?

– Чтобы спасти вас.

– Вы думаете, современная Россия нуждается в вас?

– Все люди нуждаются во мне, Россия – не исключение.

– Вы собираетесь кого-то расстреливать?

– Обязательно.

– У вас уже есть списки?

– Разумеется.

– Где ваша знамения трубка. Почему вы не курите?

– Трубка со мной, – Сталин достал из кармана трубку, – Но с годами мне больше нравится коньяк.

Телеведущий деланно рассмеялся: – Вы еще молодой.