Русское воскрешение Мэрилин Монро

Разведен. Взрослые дети живут во Владивостоке. Из увлечений: игра блюзов на губной гармонике, рыбалка, рисковая езда на мотоцикле.

Джеймс Форд перевел взгляд с монитора на окно и подумал: «Как этот мир тесен, просто фантастика… Точно – он.»

До обеденного перерыва он был занят составлением подробного отчета для управления о пятничных и воскресных событиях в Москве. К двум часам он закончил, закодировал и отправил, затем включил телевизор, чтобы просмотреть по кабельным каналам последние новости.

Форд увидал на экране телевизора усатое незнакомое лицо, прислушался к комментатору, и понял, что это про Россию. Он приник к телеэкрану, и не сразу смог поверить своим ушам. О Сталине он только читал в учебниках про Россию, лицо диктатора никогда бы самостоятельно не узнал, поэтому полагался только на слова комментатора. Усатое лицо вскоре исчезло с экрана, его место заняли политологи. Они говорили не столько про Сталина, сколько о загадочной русской душе. Они сами ничего не понимали, что происходит в Москве, но делали вид, что давно обо всем этом предупреждали. Россия – чужая цивилизация, она не сольется с ними никогда, как масло с водой, у нее свой путь, и не надо ей мешать уйти по этому пути как можно дальше от них.

Форд лихорадочно начал искать концы и собирать вновь расколовшийся образ непонятной страны: это была его основная работа, только за это ему и платили. Непредсказуемая страна с тысячами ядерных боеголовок, нацеленных на его Америку, да еще теперь со Сталиным в Кремле, – это была даже не опасность, это была катастрофа.

Первой Форд стал звонить Мэрилин Монро. Только она могла ему в двух словах сказать, сколько клонов было у нее в братьях, и каких еще сюрпризов от них ожидать. Но ее телефон не отвечал. Других звонков он сделать не успел.

Вбежала секретарша: полномочный посол на проводе. Лично! Форд про себя выругался, поправил галстук, и поднял трубку внутреннего телефона.

– Что происходит в этой стране? – услыхал Форд знакомый голос.

– Принимаю все меры, чтобы выяснить, сэр. Доброе утро.

– Он настоящий?

– Полагаю, серьезные телеканалы не стали бы шутить…

– Каналы – нет. А русские?

– Сэр, дайте мне один час, и я отвечу на ваш вопрос.

– Полчаса! – и посол повесил трубку.

Через полчаса ничего нового узнать Форду не удалось. Но он начал энергично действовать. Его следующий телефонный звонок был своему сотруднику, уже неделю мотавшемуся по южным соседним странам.

– Ты где?

– В аэропорту. Через полчаса вылетаю к вам.

– Ты в курсе?

– О чем?

– Тогда так: все отставить! Вылетай обратно в Тбилиси. Ищи родственников Сталина.

– Кого?

– Джугашвили, Иосифа Виссарионовича! Их там с десяток. Загляни в телевизор! На всех каналах – Сталин! Диктатор из могилы. Узнай кто он – клон это или не клон, ряженый или настоящий? – вот, что нам нужно. Найди этих родственников и ткни их тоже в телеэкран. Сунь им любые деньги за беспокойство. Пусть только скажут – это он или не он?

– Уже иду менять билет…

– Слушай дальше. Если они скажут, что это Сталин, и они чувствуют в нем свою кровь, то сразу молчок обо всем. Если скажут – не он, а самозванец, то сразу созывай журналистов. Сразу! Канал Си-эн-эн – в первых рядах. Любые вопросы! Но чтобы родственники совершенно определенно от него отказались, на весь мир, и никаких больше сомнений!

– Как нам лучше? Он или не он?

– Не он. И чтобы сразу на весь мир об этом! Если будут колебаться, – дай им доллары, любые, – пусть от него откажутся!

– Я все понял. Сроки?

– Их нет. Америка в опасности.

Форд убрал телефон, проверил «Берету» под пиджаком и накинул плащ. Через несколько минут он уже мчался на своем «Ягуаре» по улицам Москвы.

29. Ступор

Левко сидел в своем кабинете за столом, смотрел на экраны мониторов, но ничего там не видел. Прошло уже три часа с тех пор, как он закончил свой французский ланч и увидал на экране телевизора Иосифа Сталина. С тех пор он находился в состоянии ступора, – все видел и слышал, но его мозг отказывался впускать внешние сигналы. Это была нормальная защитная реакция здорового организма, иначе можно было сойти с ума.

За время, пока Левко ел суп a’ Paris, то есть за пять минут, он потерял миллиард долларов. Когда он перешел к десерту, то потерял еще полмиллиарда. Когда же он включил телевизор и увидал на экране Сталина, – он перестал быть даже миллионером, каким считал себя с пятницы. В эти минуты биржи Азии уже отыгрались, Америка еще не начинала, но европейские биржевики среагировали на усатое лицо в новостных каналах, слушая комментарии политологов, как на нож у горла. Генетическая память была не только у русских, она была у всех, и во всем мире. Все русские ценные бумаги – акции, облигации и рубли, – рухнули со страшным треском, вдвое по цене, против пятницы.

Левко сидел у разбитого корыта, – он попросил у золотой рыбки слишком многого. Как и в четверг, за день до прилета Владимира Ильича, он вновь был весь в долгах, и его банк окончательно разорен. Но в четверг были еще надежды на чудо, и которое действительно произошло. Теперь же у Левко не было ничего, ни денег, ни надежд.