Русское зазеркалье (двуязычная версия)

Первый человек, которого Анна видит в Москве, — это Александр, неглупый водитель такси, который должен отвезти её к её золовке. Путь к «трём тополям», местечку на Плющихе, неблизок, и Александр не торопится; в какой-то момент он останавливает и сбрасывает таксометр. Между Александром и Анной постепенно возникает чувство; ближе к концу фильма он приглашает её на что-то, напоминающее свидание. Анна охотно соглашается — но когда Александр приезжает к квартире её золовки, чтобы пойти с ней в кино, она не выходит из квартиры, хоть в сорок минут восьмого очень близка к этому. Она не может отпереть дверь — а потóм, когда первая волна эмоций схлынула, когда она нашла ключ, уже и не хочет. Она, видимо, с мучительной ясностью понимает, что развитие этого романа разрушит её семейную жизнь и сделает её «бесчестной женщиной», кем-то вроде её золовки Нины, которую Анна хоть и критикует, но при этом завидует ей. Александр ждёт Анну целый час, а она наблюдает за ним из окна квартиры. После он наконец уезжает, так, в общем-то, и заканчивается эта очень простая и пронзительно-сильная история.

Что заставляет меня называть эту простую историю пронзительно-сильной? Буду рада узнать ваши ответы на этот вопрос примерно через полчаса. Похоже, вместе с этим вопросов «в одной упаковке» идут и другие. Вот они. Плохо ли быть неверным или неверной своему партнёру, даже если он или она никогда не узнает о нашей измене? Почему да или почему нет? Что такое, по сути, измена? Что бы вы сделали на месте Анны (не забывайте, что у вас есть муж, сын и дочь)? Мне немного неловко задавать вам эти очень детские вопросы. Кстати, у вас есть полное право не отвечать на них, особенно если вы думаете, что они — очень личные. Но помните, что именно детские вопросы, верней, ответы на них образуют культурный фундамент любой человеческой цивилизации. «Неудивительно… что философия, единственная объективация рациональности интеллекта, всегда ставила именно детские вопросы», как Агнеш Хеллер, венгерский философ и лектор, говорит об этом в своей книге «Сила стыда: рациональный взгляд».

Последний шаг нашего анализа переносит нас в межзвёздное пространство, где космонавт «всё летит, летит», и ему «дарят звёзды свою нежность». Могут ли звёзды быть нежными? Научная фантастика говорит нам: «Нет», она представляет звёзды в виде огромных шаров гелия или водорода, смертельно опасных для астронавта. Но почему мы должны верить научной фантастике или даже науке? (Знаю: то, что я говорю, звучит очень «мракобесно».) Подумайте о том, что ни один космический корабль или зонд ещё не достиг звезды. Наверняка наше земное тело не позволило бы нам приблизиться к любой из звёзд, пока мы остаёмся в этом теле. Но вещи, невозможные для астронавта, могут оказаться возможным духовидцу.

Позвольте привести пространную цитату из «Розы мира» Даниила Андреева, русского писателя, поэта и православного мистика XX века.

Я лежал с закрытыми глазами. И прекрасные, совсем не такие, какие мы видим всегда, белые звёзды, большие и цветущие, тоже плыли со всей мировой рекой, как белые водяные лилии. Хоть солнца не виделось, было так, словно и оно тоже текло где-то вблизи от моего кругозора. Но не его сиянием, а светом иным, никогда мной невиданным, пронизано было всё это — всё, плывущее сквозь меня и в то же время баюкавшее меня, как дитя в колыбели, со всеутоляющей любовью.

Возможно, именно эта всеутоляющая любовь, а не простое сентиментальное чувство, и даёт песне её название, а также её более чем земную значимость. Я думаю, именно эта значимость позволила Дмитрию Хворостовскому в его качестве оперного певца первой величины с безупречным вкусом в итоге исполнить эту эстрадную песню в сопровождении симфонического оркестра. Вероятно, именно реальность космоса, о которой говорит песня, и дала ему возможность спеть её в очень отстранённой и сосредоточенной манере, не имеющей ничего общего с нашими «человеческими, слишком человеческими» чувствами, или, в конце концов, с вопросами половой идентичности. Мы, люди, — часть Вселенной в той же мере, в какой мы насельники Земли, и, может быть, «Нежность» сообщает нам именно об этом. Вы имеете право не согласиться с тем, что я говорю; в этом случае, пожалуйста, объясните, почему вы с этим не согласны. Эта просьба завершает мою сегодняшнюю лекцию.

[3] Вам письмо.

[4] Мне вслух прочитать?

[5] Нет. Пожалуйста, не надо: это личное.