Русское зазеркалье (двуязычная версия)

Давайте теперь обратимся к тому, чтó именно Спаситель русской песни говорит апостолу Андрею (который, согласно церковной традиции, является основателем Русской православной церкви). Посыл прост: ступай и добровольно прими собственное распятие ради блага своих братьев по человечеству — ведь ты принимаешь на себя именно их, чужие страдания. Тогда, и лишь тогда ты будешь способен творить чудеса вроде хождения по воде и прочего. Героическое принятие собственной смертной муки, совершаемое ради спасения человечества, не может быть отложено, а всякий, кто верит в иное, «и верно дурак».

Я бы отложила в сторону богословскую сердцевину этой вести, а именно вопрос о том, действительно ли муки — или мученическая смерть — позволяют творить чудеса (видимо, в посмертии мученика, если его смерть произошла). Я не могу судить об этом, а также не думаю, что это важно. Вообще же я бы сказала, что радостное принятие страдания — очень русская черта. Это действие в самом деле способно вас воскресить, по крайней мере, в духовном смысле; в этом смысле оно подлинно чудотворно. (Родион Раскольников и Дмитрий Карамазов — два наиболее очевидных персонажа русской литературы, которые по своей воле согласились принять страдания и которым по этой причине было даровано духовное воскрешение.) Но и более того: я вижу в прямом и ясном совете Христа как бы «христианство на ладони», самую суть христианства. Вот перед вами — духовная задача, выполнить которую почти невозможно. Огромное страдание будет непосредственным следствием вашего выполнения этой задачи. Однако идите и сделайте нужное, не слишком думая, не взвешивая ваших шансов, не ожидая никакой награды. Тогда, и только тогда вы станете кем-то, подобным Христу. Если же сделать это — за пределами ваших сил, вы, может быть, поспешили назвать себя хорошим учеником Христа. Уйдите с причала, где имели счастье говорить с живым Богом, и унесите с собой пойманных вами пескарей: это всё, что христианство может вам дать.

Несколько лет назад у меня была очень интересная беседа с одним православным монахом. Во время этой беседы монах высказал диковинную мысль. Что заставляет меня думать, спросил он, что распятый Спаситель человечества именно страдал? Почему я не могу помыслить, что Он радовался своей победе, что всё Его существо было пропитано радостью, а не страданием? Эта радость не упразднила Его боли, не уменьшила она и огромности Его жертвы. Она просто существовала. У меня нет ни малейшей идеи о том, опирается ли это частное богословское мнение на некие неизвестные священные писания восточного христианства или происходит из устной традиции. Не знаю я, конечно, и того, справедливо оно или нет. «Возьмите от него столько, сколько унесёте», согласно известному выражению. Но если вы способны взять от этого мнения хотя бы одну десятую, вам неизбежно придётся переосмыслить всё, что вы воображаете — или думаете, что знаете — о христианстве.