Русское зазеркалье (двуязычная версия)

— Я не видела здесь Александра Михайловича. Не думаю, что он когда-либо проходил этим миром. Только разве за грехи юности… Здесь оказываются те, кто смотрел на жизнь в России как на безысходное горе и мрак. Они получают по своей вере.

— Я никогда не считала жизнь в России безысходным горем и мраком!

— Ты просто вошла дверью, которую сама открыла. Поэтому и можешь вернуться.

— А… как мне вернуться?

— Через зеркальце в кармане твоей верхней одежды. В твоём уме связь с Землёй видится как зеркальце. Сделай с ним что угодно — и тогда вернёшься. Или выбрось его — и тогда останешься здесь.

— Спасибо! — вежливо поблагодарила я и, не откладывая в долгий ящик, вынула осколок зеркальца из ватника, обмотала платком, крепко зажала в левой руке. — Я уже устала, хочу пить, ноги ломит, но… как мне узнать достоверно, не был ли в этом мире Александр Михайлович?

— Иди в столицу и спроси в Канцелярии.

— Пешком?

— Нет, не советую: ты будешь идти тысячу лет.

— Как тогда?

— Вымешать до дна!

Вышелестев последний совет, гюрза юркнула в какую-то неприметную нору в песке. Только её и видели.

Вымешать до дна — вот как! Оглянувшись по сторонам, я увидела оглоблю — всё, что осталось от телеги и лядащей коняшки.

Опустив оглоблю в мутную воду — пришлось выбраться на берег, конечно, — я принялась её методично размешивать. Вода, будто только того и ждала, с бурлением начала уходить из водоёма. Минута — и её не было.

На дне блеснула совсем небольшая шкатулка или, может быть, табакерка, тускло-золотая.

Спустившись по откосу на дно в этом своём ужасном наряде — юбочка до колена, резиновые сапоги и вышиванка — я открыла табакерку.

Из табакерки, зевая и потягиваясь, вылез крохотный старый чёрт и, ступив на песок, быстро увеличился в размерах до моего собственного роста.

Чёрт был очень натуральным: рога, хвост, копыта, седая шерсть на ляжках — и поношенный вицмундир какого-то дореволюционного ведомства. На мундире сверкнул орденок, изображающий льва внутри стилизованного солнца.

— Вам чего, сударыня? — хмуро поинтересовался чёрт. — Хотите поговорить о квадриллионе километров или об ответе Алёши Ивану?

— Сейчас как дам по шее! — прикрикнула я на него, обозлившись: с чертями я не собиралась проявлять никакой вежливости. — Мне нужно в столицу, неуважаемый.

Чёрт кисло поморщился:

— Всем нужно в столицу: что вам там всем, мёдом намазано, что ли? Есть два способа: один — по старинке, методом кузнеца Вакулы, на моём загривке. Но, знаете, не советую. Удовольствие для нас обоих ниже среднего, а ещё и свалитесь вдруг. Второй — быстро и с комфортом…

— Как угодно, согласна на второй, только поскорее, если можно!

— Тогда будьте любезны помочь старику…

Кое-как я помогла этому недоделанному фавну выбраться из воронки. Оказавшись наверху, чёрт взял кисточку своего хвоста в правую руку и проворно начертил в воздухе чертёж советского грузовика, вроде «Полуторки», но с дощатым фургоном. Чертёж на глазах твердел в воздухе, обрастая цветом и плотностью. На одном боку чёрт так же быстро начертал «Хлеб», на другом — «Пейте советское шампанское!». Открыл задние двери фургона — и издевательски-вежливым жестом пригласил садиться. Двери захлопнулись за моей спиной, мотор взревел, мы понеслись через пустыню.

«Мы» — потому что слабый свет из окошка, соединяющего кабину водителя с фургоном, позволял разглядеть ещё двух попутчиков: полуголого растатуированного бандита и субтильную старушку с ярко-рыжими кудрявыми волосами. Кого же она мне напоминала? Бандит, не теряя даром ни секунды, положил свою лапу на моё голое колено. Я сильно и хлёстко ударила его по руке, воскликнув:

— Don’t ever try to touch me, you bastard![15]

Урка озадаченно подтянул лапы к груди: английского языка здесь, похоже, боялись.

— Деточка! — с надрывом в голосе произнесла старушка, устремив на меня свой печальный выразительный взор. — Как же вы дошли до жизни такой! Как же вы, знакомая с Цивилизацией, оказались в Нижних Грязищах! О, как мне вас мучительно жаль!

Не обращая на внимания на обоих, я добрела до окошка и просунула сквозь него голову. Мы уже ехали по городским улицам: что ж, чёрт не соврал про скорость, хотя комфорт был сомнительный.

— Куда вы нас везёте? — спросила я водителя

— В подвалы Лубянки, знамо дело, — откликнулся тот, грубый парень с прилипшей к губе сигаретой.

— Это же Град-на-Неверии, какая Лубянка?

— Тогда в Петропавловку.

— А ну, глуши мотор! — приказала я. — А то сейчас ударю тебя табакеркой в висок, будешь лежать здесь и истекать кровью. Слазь!