Русское зазеркалье (двуязычная версия)

— Ну скрудж, не знаешь, что ли, утки такие америкосские, мультик не смотрела, «Утиные истории»? Только ржать не надо, а то многие сначала ржут, я тоже ржал, утка покусала, смешно. А парнишка заболел: тоже сначала всё на деньги переводить стал, тоже доллары в глазах, ну, образно выражаясь. А потóм — она ведь прогрессирует, русофобия: «Мы здесь в полной ж…», «Нас все забыли» — вся клиническая картина. Ну что — вечером приступ, собрал шмотки, ушёл в закат. Получил там свою штатную бочку варенья и ящик печенья. Ладно… — Он отбросил окурок в сторону. — Готова? Идём!

За одну секунду он поднялся на ноги, совершив мгновенный переход от полностью расслабленного человека на отдыхе к офицеру, сосредоточенному на своём деле, этот переход поражал. Невысокий, даже немного ниже меня, крепкий, энергичный, он почти побежал по окопу, я едва за ним успевала. Пробираясь мимо бойцов, Комбат бросал реплики, деловые или шуточные:

— Не спим, не спим! Готовность десять минут! Гриша, подберись, разлёгся. Отец Филипп, рукава! (Сопровождая жестом, показывающим необходимость засучить рукава, к фигуре в монашеской рясе, таких фигур нам за время пути встретилось полдюжины, и мелькнуло одно тёмно-красное буддийское одеяние.) Молодец, готов, вижу. Беруши где? Тебе персонально нужно, не глупи. Огонь по красной сигналке. Прохор, привет, не виделись сегодня. Познакомься, это Аля, с Земли, на экскурсии. Передай взводным, что огонь ведём только по красной сигналке, а то я чуток замонался. Нет, мне не нужен второй номер, уже нашёл. Вот её и нашёл. Василич, пузо отъел, давай втянись, видишь, дама идёт…

Окоп, следуя за профилем местности, стал подниматься вверх. Мы оказались на вершине небольшого холма, а повернув налево и пройдя ещё несколько земляных ступенек — в импровизированном доте из несколько неряшливо сложенных бетонных блоков. Крыши у огневой точки не было; глянув мельком на небо, я поразилась лиловым, иссиня-чёрным, багровым с золотой каймой облакам, но поскорей отвела глаза: фантазийная роскошь неба мало вязалась с реальностью будущего боя.

Комбат, садясь на земляной пол, снова переключился в режим отдыха. Правда, не полного: подвинув к себе ящик с патронами, он стал, не особо торопясь, заряжать пустую пулемётную ленту. Я, присев на корточки рядом, принялась делать то же самое.

— На землю не клади — вон, брезент постели, — посоветовал он. — У меня так-то есть готовая лента, на двести. Две. Соединять как, знаешь? Одну в другую вставляешь вот так, чтобы было общее гнездо, — он показал, — и патроном замыкаешь, всего делов. Давай, сама пробуй. Не бось, не выстрелит.

— Комбат, если, как ты говоришь, здесь всё сделано из мыслей, почему тогда…

— Что?

— Почему у вас всё такое земное, твёрдое, железное, а не эти, как их… fireballs[24], лазеры, световые мечи?

— Мы с чем на Земле привыкли, с тем и работаем, — бесхитростно пояснил Комбат. — Там один дед вообще с трёхлинейкой ходит, видала? Почему железные, спрашиваешь? Потому что правда. У нас тут два типа боепитания, в основном, называются «железный аргумент» и «свинцовый факт». Оба калибра 7,62, для ПКМ как раз. Хотя кто его знаем, чтó это: ПКМ или так… платоновская идея. Ты, это, чередуй: четыре факта — один аргумент.

— А откуда они берутся?

— Земля поставляет. Съездишь вот ты, Аля, в Нью-Йорк там какой, в Лондон, опишешь, как там всё есть, по честноку — считай, у нас ящик боепитания.

Я чуть было не ляпнула в ответ, что мне и ехать никуда не нужно, а также то, что любой американец, походив по Москве с широко открытыми глазами, тоже вполне может поставить вражеской стороне целый ящик патронов, но вовремя прикусила язык.

— А файрболы твои, световые мечи — что это, детский сад, для подростков, — продолжал рассуждать Комбат. — Это у этих пи… нехороших людей, — он мотнул головой в сторону амбразуры, — световые мечи. Сейчас увидишь, погодь чуток…

Три последние минуты мы говорили не напрягая голоса (канонада стихла). В холодном осеннем воздухе между тем разлилось какое-то дрожание, вроде рокота барабанов, дальнее, но всё более определённое.

Быстро и бесшумно оказавшись у амбразуры, Комбат проверил стойку пулемёта, точными экономными движениями поднял крышку ствольной коробки, вставил ленту, опустил крышку; снял оружие с предохранителя; оттянул и довёл назад затвор. Опустился рядом с пулемётом у стены.

— Твоя задача будет следить за ровной подачей ленты, — пояснил он. — Поддерживай руками, чтобы шла под прямым углом. Сейчас сидим, ждём, не высовываемся.

Дрожание в воздухе между тем нарастало. Теперь стало ясно, что это музыка: ещё далёкая, но грозная, мрачная, захватывающая…

— А я знаю, что это! — сообразила я. — The Last Battle[25] из «Спасти рядового Райана».

К моему удивлению, Комбат кивнул.

— Оно, — подтвердил он равнодушно. — Они вообще «Райана» любят. «Звёздные войны» ещё их тема, «Живоносец» там — «Джионозис»[26] то есть, извини, я по-ихнему не очень… «Игру престолов» последнее время заводят, вот это тý-ту — ту-ду-дý-ту…

— Ты-то откуда разбираешься? — поразилась я.