Рыба на мелководье

Когда Вайтеш очнулся, он ничего не увидел, но почувствовал, как глаза надоедливо царапает и щекочет грубо затянутый лоскут ткани. Вайтеш потянулся было к лицу, дабы вернуть себе зрение, но тут же осознал, что и сам он крепко связан толстой верёвкой, и его давно затёкшие плечи попросту перестали ощущать её прикосновения. Вайтеш дёрнулся, но его конечности и не думали повиноваться. Он попытался прислушаться, ничего другого ему не оставалось, он до смерти боялся заговорить в полнейшей тишине. Всё вокруг хранило горестное молчание, но наконец вернувшееся обоняние сообщило Вайтешу отнюдь не меньше, чем, как он рассчитывал, поведали бы ему слух или зрение. Вокруг таился еле различимый, почти что неосязаемый дурманящий аромат. Вайтеш принюхался, и чем дольше его ноздри втягивали воздух, тем яснее делался запах. Это была смесь из цветковой пыльцы и срубленного ещё не увядшего деревца, но в то же время Вайтеш отчего-то вспомнил старого Сайласа. Запах был не его, но Вайтеш отчётливо ощущал этот аромат каждый раз, когда, проходя дом старика, перекидывался с ним новостями. "Может, это его жена так пахла?" Но Вайтеш не хотел произносить вслух ни одной догадки, все они могли быть чистейшей выдумкой его разыгравшегося испуганного воображения, в ином случае Вайтеш тем более не хотел и думать о них.

– Послушайте, я всего-навсего сапожник, – совсем перепугавшись, пролепетал Вайтеш, он не нашёлся, что ещё можно сказать. – Прошу вас, развяжите, я не закричу, я же до этого не закричал, так и сейчас не закричу, – в панике затараторил он, но тут же замолчал, когда его коснулась чья-то нежная рука. На мгновенье игривый свет ослепил Вайтеша. Щурясь и, часто моргая, он различил перед собой фигуру в молочно-белом одеянии. Поражённо уставившись на неё, Вайтеш обнаружил, что это девушка, весьма красивая и ухоженная. Коричневые волосы были забраны в хвост, скрывающийся под одеждой. В руке она сжимала тоже белую спиралевидную булаву, внутри заострённого навершия полыхало и извивалось пламя.

– Кто ты такой? – нелюбезно спросила девушка, будто бы этот вопрос сам собой подразумевался, а неучтивый Вайтеш даже не удосужился задуматься, что, будучи связанным в какой-то пещере, а это была пещера, сперва нужно представиться, а уж потом всё остальное.

– Вайтеш, – неуверенно произнёс Вайтеш, на что девушка просто хмыкнула. Будь Вайтеш не так напуган, он бы возмутился её поведением. – А зачем я связан?

– Глупый вопрос. Чтобы ты не сбежал, – отрезала незнакомка. Вайтеш обречённо вздохнул.

– Допустим, если бы я и захотел сбежать, то откуда? Где мы?

– В пещере, – сказала девушка, теперь уже возмущённо.

– Конечно, конечно, в пещере, но где? Я имею в виду, Дуодроуд где-то поблизости?

– Может быть, – девушка, казалось, оскорбляется всё сильнее с каждым вопросом Вайтеша.

– А что мы тут делаем? – наморщившись, медленно спросил он.

– Тебе какое дело? И послушай, может, хватит уже дурацких вопросов? Это не я тебя связала.

Вайтеш задумался.

– А кто меня связал?

– Та девица и связала, – девушка безразлично кивнула в сторону. Вайтеш вытянул шею, вглядываясь в темноту, и вдруг весь он задрожал и вжался в стену. Лицо его подёргивалось от ужаса.

– Она…

– Что? – спокойно спросила незнакомка. Вайтеш не мог произнести ничего связного, глядя на отвратительную улыбку Люилы.

– Она мертва? – наконец, прошептал Вайтеш.

– Конечно, мертва, – отозвалась девушка. Почерневшие губы Люилы оставались неподвижными, по-прежнему сохраняя её улыбку и после смерти, но будто до сих пор повторяли: "Лю и Ла, я вас ждала. Где сестра, там есть пора".

Вайтеш мысленно вслушивался в беззвучную мелодию и пытался сообразить, было ли в песне только её имя, и кого она там ждала. Когда Вайтеш всё-таки понял, было уже бессмысленно говорить об этом незнакомке. "Люила что-то говорила про "любимого папочку". А кто сказал, что у "любимого папочки" нет ещё любимых деток?" Откуда-то из мрака пещеры донёсся не то шёпот, не то утробное урчание. Незнакомка встрепенулась. Тихое дыхание доносилось с трёх сторон, пещера наполнилась таким зловонием, что Вайтешу стало не по себе. Вдруг на незнакомку кинулась хрипящая тень, Вайтеш зажмурился. Открыв глаза, он увидел ещё одну мертвенную скалящуюся улыбку, скрывающую за распухшими губами гниющие зубы, усыпанные чёрными пятнышками. Но эта принадлежала брату Люилы. Вайтеш не мог помочь незнакомке, и был благодарен путам за то, что они лишили его этого выбора. Девушка быстро сновала туда-сюда, виден был лишь слабый огонёк в её булаве. Но иногда он тускло освещал искажённые безобразные лица "любимого папочки" Люилы и её сестры. Вайтеш услышал гадкий треск и, разбившись об уродливую улыбку, огонёк потух, обдав искрами всё вокруг. Затем последовал столь же отвратительный стон, когда незнакомка насадила на острую рукоятку булавы сестрицу Люилы, будто назойливую мошку на иголку.

Через какое-то время чаша внутри оружия девушки вновь осветила Вайтеша неярким светом. Она приблизилась к пленнику и недовольно спросила:

– Почему ты меня не предупредил?