Рынок удобных животных

В гибридном теле Трико проявляется его инаковость, встреча с ним открывает возможность излечиться от «аллергии по отношению к другому, остающемуся другим»491. Помимо своей коммерческой функции – поддержки интереса к игре, образ Трико призывает пересмотреть отношение к крысам, голубям и другим стигматизированным видам. Я предпочитаю относиться к «Последнему хранителю» как к репетиции одного из вероятных постапокалиптических сценариев, в результате которого лишь животные с высокой скоростью размножения и устойчивостью к стрессу, наиболее приспособленные к жизни в антропогенной среде, останутся рядом с нами. Что, если людям не удастся остановить деградацию сред обитания харизматичных хищников и в будущем круг потенциальных тотемных животных радикально сузится? Что, если городские вредители, побуждающие людей к насилию492, будут нашими единственными теплокровными компаньонами в завтрашнем квесте на самосохранение?

Ил. 21. Харизматичный компаньон может быть сконструирован из частей тел, текстур и повадок «мусорных» животных. Сверху: Скриншот из игры «Последний хранитель», 2016. Снизу: Виргинский (североамериканский) опоссум; гиена; гамбийская хомяковая крыса; сизый (обычный) голубь (фрагмент оперения); белоспинный гриф (стервятник) (фрагмент оперения)

Кир Булычев открывает свой «Фантастический бестиарий» (1995) важным наблюдением: «человек проникся презрением к тем животным, которые согласились жить рядом с ним… были все эти твари обыкновенными и вовсе не романтичными»493. Невероятные (экзотические) животные, напротив, возбуждали воображение и от рассказа к рассказу приобретали новые внешние признаки и волшебные способности. Одно из таких животных, «Химеру Лютую, коей порода была от богов, не от смертных: лев головою, задом дракон и коза серединой», мы встречаем в «Илиаде» Гомера494. Убив Химеру, Беллерофонт избавил пастбища Ликийских гор от (почти) бессмертного вредителя. По сравнению с кошками, собаками и животными-паразитами, огнедышащую Химеру сложно воспринимать с позиции превосходства. Как и она, Трико – животное-конструктор, собранное из несочетаемых элементов, странное, неестественное, невозможное и опасное: он глотает детей, генерирует электричество и выпускает молнии из кончика хвоста. Мутировав в гигантского монстра, обладающего сверхспособностями, этот гибрид обыденных животных стал примером того, как сумма слагаемых меняет их качества на противоположные. Разрозненная популяция нежелательных животных в форме Трико перестала быть обыденным явлением и приобрела агентность, которую сложно игнорировать.

Из-за того что виды-компаньоны и городские животные слишком распространены и знакомы, их субъектность становится незаметной495, а внешность кажется скучной и невыразительной. Сложный образ Трико нейтрализует последствия банализации городских «паразитов». Задуманный как питомец единственного игрового персонажа, Трико делает инаковость животного-компаньона видимой (благодаря своей внешности и чертам характера, которые проявляются по ходу развития отношений с мальчиком). Ник Саттнер и Уилл Мюррей отметили, что на этапе разработки анатомии и жестов Трико команда дизайнеров и аниматоров изучала движения и позы кошек, просматривая видео в интернете. Прежде всего создателей «Последнего хранителя» интересовали странные особенности животных-прототипов, например движения кошачьего хвоста, который будто живет своей собственной жизнью496. В поведении Трико – в том, как он потягивается, отряхивается, реагирует на предметы, которые его пугают, – заметны кошачьи повадки. Несмотря на это, в отсутствие знакомого лица и тела, к которым хочется прикасаться из‐за шелковистой текстуры меха и склонности кошек к ответным ласкам, мы не воспринимаем Трико как кота. В начале игры мы не можем быть уверены, что этот цифровой монстр испытывает неоспоримую потребность в контакте с человеком, и не ждем от него предсказуемого поведения. Превращение питомца в химеру в этой ситуации работает как прием остранения, описанный Виктором Шкловским497: Трико позволяет нам преодолеть автоматизм восприятия и отнестись к одному из самых распространенных животных-компаньонов так, будто мы видим его впервые. Альва Ноэ называет такое восприятие «отстраненным и созерцательным» видением498, практикой непредвзятого отношения к незнакомому вместо узнавания обыденного.