Рыцар свабоды

Фавелін. Вы же знаете нашу российскую интеллигенцию. Она сентиментальна и плаксива. Она скорбит и хнычет о несчастьях и бедах всего человечества. Она полна решимости объединить и спасти всё славянство мира. Она читает «Современник» и «Колокол», боготворит Чернышевского и Добролюбова, молится на Радищева и прочих антикрепостников, в ужасе прижимается к обочине дороги, по которой мчится Русь-тройка с проходимцем на облучке, убивает царей, сдаётся на милость уцелевшим самодержцам и бредёт пешком в Сибирь-матушку. Но больше всего она скорбит и сочувствует угнетённым народам окраин империи. Это ее вечная и самая глубокая скорбь — вина неискуплённая. Но стоит только этим несчастным народам в образе Чечни, Польши, Литвы или Белой Руси, именуемой Северо-Западным краем, восстать против российского деспотизма за свою волю, свободу и неподлеглость, как наша сердобольная, гуманная, сентиментальная, просвещённая и даже революционно-демократическая интеллигенция всех мастей и оттенков объединяется в одном порыве и, превратившись в монстра, в шовинистическом угаре становится идеологической опорой карательных бригад, дивизий и полков. В её устах восставшие народы не народы, а бандформирования, шайки, террористы, заслуживающие быть стёртыми с лица земли, перевешанными, расстрелянными, замоченными, поднятыми на штыки и пики от младенца до старца.

Русская интеллигенция совсем недавно отрукоплескала двадцатилетней победоносной войне на уничтожение кавказских народов. Сегодня она в едином порыве рукоплещет палачам Польши, Белой Руси и Литвы. Виват! Империя зла и насилия спасена! Герцен, на которого молились многие, оказался не прав. Победила доблестная Российская армия, что не пожалела живота своего в борьбе за Веру, Царя и Отечество. Виват!..

Как же мне, русскому интеллигенту, не устыдиться этого позора?! Вы, именуемый в тюремных списках главным распорядителем восстания, хотя бы знаете, какая по численности российско-татарская орда разрушает ваши города и веси, выжигает леса и хлебные поля, пленит и многотысячными загонами уводит в рабство?.. Доподлинно вы знать не можете. Так я вам доложу! Под рукой у ярыги Муравьёва 6 армейских бригад, 13 пехотных, кавалерийских, полевых артиллерийских, конноартиллерийских, казачьих дивизий, 34 особых резервных полка и 24 батальона, в названиях которых в Беларуси представлены почти все города России.

Куда же мне свои глаза девать? И вы правильно делаете, что не доверяете мне. Мы теперь на столетия для здешнего народа ярыги, вешатели, палачи и больше никто!

Каліноўскі. Стыдитесь и служите ярыге?..

Фавелін. Не обижайте меня, Константин Семёнович! Приняв клятву Гиппократа, я служу только людям в несчастье. Я и вам готов помочь.

Каліноўскі. Спасибо. Стоит ли лечить того, кого не сегодня, так завтра повесят или расстреляют?

Фавелін. Как раз мне поставлена задача вылечить, поднять вас после истязаний голодом. Вы им нужны как живой архив. Они боятся, что вы всё унесете с собой. Мне приказано восстановить ваш жизненный ресурс, чтобы они могли оставить вам ровно столько сил и здоровья, чтобы вы сами дошли до эшафота. Это сказал ярыга. А он слов на ветер не бросает. Лосев со своими опричниками вас будут истязать, я — лечить. Позвольте же мне хоть из уважения и сочувствия к вам и вашей революции помочь вам тем, что в моих силах. Я же имею обязанности не только перед Гиппократом, но и перед Господом Богом. Должна же, чёрт меня подери, быть в этом гнусном мире хоть какая-то правда и справедливость.

Каліноўскі. Наше общение столь мимолётно, а возможная просьба об услуге могла бы быть столь значительна и ответственна, что я, право же, пока должен умолчать о ней.

Фавелін. Но почему, если я раскрываю вам свою душу, можно сказать, нараспашку?

Каліноўскі. Во-первых, всякая душа — потёмки. Во-вторых, друзья не раз говорили мне, и не без оснований, о том, что я нередко доверял тем, кто предавал меня, как говорится, с потрохами.

Фавелін. Не понимаю! Вы же рассчитывали вместе с поляками поднять на борьбу с самодержавием и русский народ, почему же вы не можете поверить, довериться хоть одному русскому?! И не солдату, не казаку, а человеку самой гуманной профессии. В ваших отрядах в качестве командиров десятки русских офицеров. И вы им доверяете! И они вас не предают и не обманывают. Они и сегодня после фактически разгромленного восстания не хуже вашего держатся на допросах. И их, так же, как и вас, морят голодом. Кстати, о голоде… Вас уже с сегодняшнего дня начнут кормить, точнее, выводить из голодовки под моим присмотром, скорее всего, для того, чтобы потом допрашивать с пристрастием или… повесить. Простите. Я об этом так откровенно только потому, что, скорее всего, мне придётся констатировать вашу смерть. И я закрою вам глаза. Простите!..

Каліноўскі. Даже если вы провокатор, у меня есть к вам одно, так сказать, встречное предложение.

Фавелін. Спасибо! Я весь внимание…