Рыцар свабоды

Лосеў (у працяг гаворкі). Потом говорят, Калиновский признал, что с его арестованием мятеж неминуемо угаснет…

Шалгуноў. Да, он сделал такой вывод.

Лосеў. Это мне приятно, Павел Никонорович. Как-никак, а он мой крестник. Ой, походил я за ним, походил…

Шалгуноў. Поймать, Александр Михалыч, — это только полдела. А общаться с ним — что железные бобы есть.

Лосеў. Оставьте надежды, коллега. Ничего вы от него не добьетесь.

Шалгуноў. Вы так считаете?

Лосеў. Интуиция подсказывает…

Шалгуноў. У вас — интуиция, а у меня — приказ…

Лосеў. Да, хотел спросить. Говорят, его императорское величество недовольны широкой оглаской казней, экзекуций и вообще бесчинств усмирителей в здешних местах по причине использования этих фактов Англией и Францией против России?

Шалгуноў. Не слышал, что говорят, но думаю, что это именно так. Европа — она и есть Европа…

Лосеў. А ещё говорят, что его высокопревосходительство генерал-губернатор весьма раздражён сдерживанием широкой огласки террора и торопится нагнать на аборигенов ещё больше страха.

Шалгуноў. Если дела обстоят именно так, как вы говорите, то поведение его высокопревосходительства весьма логично.

Лосеў. И с Калиновским торопит?..

Шалгуноў. Как вам сказать…

Нечакана ўваходзіць Мураўёў. Шалгуноў і Лосеў ускакваюць з крэслаў.

Лосеў і Шалгуноў (амаль сінхронна). Здравия желаем, ваше высокопревосходительство!..

Мураўёў па-таварыску падае руку аднаму, потым другому.

Мураўёў. Садитесь, господа офицеры. (Паказвае на крэслы.) А я на время займу место председателя Особой комиссии. (Сядае за стол Шалгунова, гартае справу.) Может, у Павла Никанорыча как следователя появится ко мне некая ревность профессионала, и он в конце концов представит мне, а я представлю полевому суду материалы дела на главного мятежника.

Шалгуноў (разгублена, перапалохана). Затягиваем с представлением, ваше высокопревосходительство, единственно в надежде исторгнуть из него искомое и, так сказать, необходимое.

Мураўёў (Лосеву). А вы, Александр Михалыч, что так загадочно улыбаетесь?

Лосеў. Я полагаю, ваше высокопревосходительство, что имеются основания оставить всякие надежды.

Мураўёў. Ответственное заявление моему высокопревосходительству. (Шалгунову.) Полковник Лосев за сутки до ареста Калиновского предупреждал или хотел убедить меня, что это, мол, вам не беглый казак-разбойник Стенька и не мужлан Емелька. А как он вам показался, Павел Никанорыч? Вы ведь проницательны не менее Александра Михалыча…

Шалгуноў. Я думаю, полковник Лосев, как профессионал высокого класса, не далёк от истины, определяя личность преступника: петербургское образование, притом юридическое, европейские связи с опаснейшими для России лицами и одержимость хотя и не трон российский занять, но дать свободу и независимость от России не только Польше, но и Северо-Западному краю в сочетании с высокими организаторскими способностями и писательским талантом…

Мураўёў (перапыняючы). Ну, допустим, что Стенька с Емелькой тоже грамоты писали…

Шалгуноў. Позволю себе заметить, ваше высокопревосходительство, что грамоты Стеньки и Емельки ни в какое сравнение не идут с инструкциями, приказами, манифестами и политической публицистикой с теоретическими разработками освободительной войны, принадлежащими Калиновскому. Он — мыслитель, публицист божьей милостью, первый настоящий национальный белорусский политический деятель!..

Лосеў. Ваше высокопревосходительство, я действительно из лучших побуждений обещал вам высказать своё мнение об этой неординарной фигуре, как бы мы её ни воспринимали.

Мураўёў. Извольте…

Лосеў. Еще в Петербургском университете, где он верховодил в землячестве поляков, белорусов и литовцев, его называли красным апостолом. Это человек удивительных способностей действовать скрытно, осмотрительно, осторожно и в то же время смело и дерзко. Меняя свою внешность в зависимости от обстоятельств, он, имея кандидатскую степень, не гнушался любой работы, дабы быть ближе к чернолюду, к мужицкой среде.

Шалгуноў. Да, ваше высокопревосходительство, это, пожалуй, один из законченных, принципиальных хлопоманов. И теперь, в неволе, он верит, что только «мужицкие плечи» поднимут Беларусь, Литву и Польшу. Допрошенные нами иные преступники, близкие к Калиновскому, в один голос отмечают, что он возвышался над другими не только самым высоким положением в Национальном правительстве, каковое занимал в революционной организации, сколько как человек чести, справедливости, мужества и высокой силы характера.