Рыжий

Заседание редколлегии «Правды» на следующий день. Ведет первый зам. Геннадий Селезнев. Лица у большинства моих коллег хмурые, озабоченные. Надо принимать решение: на чьей мы стороне? Но ситуация все еще выглядит очень зыбкой. Не ясно, кто победит, как поведут себя янаевцы, будет ли штурм Белого дома, кто одержит верх в этой схватке? Геннадий Николаевич осторожно выбирает слова, но сам он уже определился: члены ГКЧП – это спасители родины, единственно здоровая сила, надо их поддержать. Наши «ястребы» с восьмого этажа требуют, чтобы поддержка была более активной. Остальные отмалчиваются. Я тяну руку:

- Можно высказаться?

- Давай, - с подозрением, но все же разрешает первый зам.

Я рассказываю об обстановке вокруг Белого дома. О десятках тысяч людей, которые пришли его защищать, о решимости Руцкого, о баррикадах. «Мы обязаны рассказать об этом в газете». Однако, не успеваю я закрыть рот, как на меня обрушивается дружный гнев коллег. Какие защитники? Там же одна пьянь. Наркоманы и бомжи со всей Москвы! Подонки. Зомбированные люди. Предатели родины. Сионистское отребье. Каждый из этих так называемых защитничков получил доллары от американцев за свое стояние у Белого дома. Все знают, что ночь напролет туда грузовиками возили водку. Сто тысяч пьяных и зомбированных людей, агентов ЦРУ. Нет, дорогой товарищ, нам с такими не по пути…

Ну и дела! Как будто это не я, а они провели ночь у Белого дома. Не я, а они разговаривали с его защитниками, ели с ними хлеб и пили чай у костра. Откуда, из какого источника черпают они свою чугунную убежденность в том, что все противники ГКЧП - подонки и предатели? Я делаю еще несколько безуспешных попыток рассказать о том, что видел собственными глазами, но они не слышат меня. Между нами - стена.

Да, поистине каждый видит только то, что хочет видеть. По-моему, один Володя Губарев, редактор отдела науки, пытается меня поддержать, остальные либо угрюмо молчат, либо яростно топают ногами: ату его!

Все. Выбор сделан. И словно камень падает с души. Давно пора. Сама судьба протягивает мне руку.

Я спускаюсь с восьмого этажа к себе на шестой и начинаю потихоньку собирать вещи. Этот - не самый лучший, но зато очень поучительный - этап моей жизни завершен. Прощай, кремлевский паек. Когда-то ты, друг, изменил самому себе, польстившись на высокую номенклатурную должность, дав себя уговорить несбыточными обещаниями перемен в главной партийной газете. Ты расплачивался за это тремя годами мучительной отсидки в комнате № 613. Хватит. Этот путч, как избавление. Я не знаю, кто победит, но свой личный выбор я сейчас сделал.

…В пятницу 23 августа (Горбачев уже два дня как вернулся из Фороса), а путчистов накануне заключили в тюрьму, «Правда» опубликует на первой странице «Заявление коллектива редакции». Там будет стыдливое, с трудом выдавленное признание: «В публикациях газеты вновь, уже в который раз, проявились необъективность, половинчатость оценок… Одна из основных причин этого - многолетняя зависимость от указаний сверху». А самое главное - там будет обещание в ближайшие дни обновить состав редколлегии, потому что «значительная доля ответственности за беспринципность позиции газеты лежит на руководстве редакции».

Всю следующую неделю «Правда» не выходила: так Ельцин ее наказал вместе с другими изданиями, поддержавшими ГКЧП. Вышла газета 31 августа. На первой странице к читателям обращался ее новый главный редактор. Этим «обновленным руководителем» стал вчерашний первый зам. Геннадий Николаевич Селезнев. Нет, чуда не случилось. Корабль упрямо шел ко дну.

Но вернусь ко второму дню путча. 20 августа. Всю оставшуюся часть этого дня мы с Рори снова провели рядом с домом Верховного Совета. Армия его защитников становилась все гуще. Конечно, как во всякой толпе, там, наверное, были и пьяные, и наколотые, и шизофреники - как же без них? Но нет, режьте меня на куски, не они определяли атмосферу и настроение вблизи Белого дома, совсем не они.

Много позже мы узнаем, что российский президент в тот день был близок к тому, чтобы тайком перебраться в американское посольство. Люди из его окружения расскажут, как он трясся от страха, как старался заглушить страх водкой и поэтому его - полувменяемого - прятали от журналистов. Очень скоро после путча президента с проклятьями покинет пресс-секретарь Вощанов. Потом наступит черед верного оруженосца Коржакова. Потом и большинство вполне обыкновенных граждан, еще вчера мечтавших отдать жизнь за своего президента, увидят, какое это чудище, увидят и содрогнутся… Но все это будет позже. А тогда, в те пасмурные августовские дни 91-го, сто тысяч москвичей пришли защищать Ельцина и в его лице - свое право на свободу.