Рыжий

Не я один впоследствии задавал себе этот мучительный вопрос: а если бы они знали, что очень скоро Ельцин с соратниками вероломно обманут их - что тогда? Пошли бы оборонять Белый дом? Если бы знали, что будет беловежский сговор и развал страны. Что Чубайс «кинет» всех, придумав грандиозную аферу с ваучерами. Что кучка приближенных к трону мошенников приберет к рукам накопленные многими поколениями богатства и сделает себя олигархами, зато миллионы станут жить за чертой бедности. Что взамен Афганистана новая «демократическая власть» погрузит страну в пучину куда более кровавой чеченской войны. Что коррупция на просторах России станет такой, какой мир не видел со дня сотворения. Что пьяный Ельцин будет всеобщим посмешищем…

О, если бы нам было дано заглядывать в свое будущее…

Но тогда, в те августовские дни, мы были полны светлых наивных надежд. Мы думали: вот теперь-то заживем по-другому.

Вторник по своему напряжению оказался ключевым. Толпа вокруг Белого дома выросла до такой степени, что ей уже стало тесно на прилегающих улицах и площадях. Толпа по-прежнему ждала штурма. Нет, теперь уже не ждала - она хотела штурма. Ожидание слишком затянулось. Слухи о том, что «вот-вот начнется», волнами перекатывались по стотысячным массам. Вдруг раздавался призыв немедленно убрать женщин, чтобы не подвергать их смертельному риску. Вдруг начинали раздавать бутылки с зажигательной смесью и инструктировали, как ими следует забрасывать танки и бронемашины.

Рори снимал. Работал, забыв о еде и отдыхе. Он считал, что ему снова выпала козырная карта. Первый раз это случилось, когда он раньше всех оказался в Бухаресте и стал свидетелем свержения Чаушеску. Теперь коммунистический режим на его глазах рушился в Москве. Да, он был счастлив и не скрывал этого.

Развязка наступила в ночь с 20 на 21 августа. Кто-то принес весть, что команда на штурм, наконец, дана. Будто бы по Садовому кольцу в нашу сторону направляется большая колонна бронетехники. Толпы людей ринулись вверх по Калининскому проспекту навстречу этой мифической колонне. Несколько тысяч человек встали на перекрестке, перекрыли подземную эстакаду, перегородили ее троллейбусами. Все, враг не пройдет. Этот рубеж мы не уступим.

Со стороны американского посольства показались боевые машины пехоты на гусеничном ходу. Было их немного, не больше десятка и осуществляли они, как выяснилось впоследствии, плановое патрулирование московских улиц, но какая разница - толпа уже убедила себя в том, что именно они и есть - тот самый враг, которого ожидают здесь два дня. Наконец-то… Дождались! Настала пора действовать! Пришло время бутылок с зажигательной смесью.

Мы с Рори успели сюда как раз в тот момент, когда первые боевые машины выезжали из тоннеля. И почти сразу на их броню сверху полетели бутылки. И заполыхал троллейбус, которым перегородили выезд из-под эстакады. И огонь побежал по бортам боевой машины. И сотни людей бросились наперерез колонне, стали карабкаться на броню, закрывать куртками смотровые щели.

Могу себе представить, что почувствовали при этом солдаты, которые были внутри. Ведь это не они нападали. Их маршрут пролегал далеко в стороне от Белого дома. Напали на них. Курок был взведен вчера. Сегодня он выстрелил.

Рев толпы. Звуки автоматных очередей. Запертые, как в ловушке, стальные коробки бронемашин. Сизый дым и языки пламени. Кто-то из водителей в отчаянной попытке вырваться из этого ада ринулся напропалую - прямо на троллейбус, которым перегородили выезд. Таран! Но с первой попытки ему не удалось смять препятствие. А у нападавших откуда-то появился брезент, его набросили на триплексы боевой машины, и она тут же «ослепла», а водитель все продолжал давить на газ. Вперед, вперед!

Ослепший броневик въехал прямо в толпу, люди отпрянули, но один парень замешкался, он, кажется, поскользнулся и не успел увернуться от брони. Второй бросился ему на помощь, хотел вырвать из-под гусениц. Удар. И - тоже сразу погиб.

Почти тут же машина полыхнула от обрушившегося на нее залпа бутылок с керосином. Обезумевшие от страха солдаты, распахнув люки и беспорядочно стреляя в воздух, бросились из горевшего броневика к другим бээмпэшкам, ища спасения там. Шальная пуля попала в человека. Еще одна смерть.

Казалось, вот сейчас и начнется самое страшное, будет большая бойня. Неужели обе стороны переступили грань? Вот сейчас… Еще один роковой выстрел… Еще одна брошенная бутылка… Еще один неуклюжий маневр…Но, слава Богу, сюда уже подоспели трезвые головы. Из Белого дома пришли депутаты и первым делом взялись урезонивать тех молодцов, что швыряли в солдат бутылки. Откуда-то появился генерал из городской военной комендатуры. В форме, при всех регалиях, он ринулся в самое пекло и сумел найти слова, которые остудили пыл нападавших. Фамилия у генерала была - Смирнов, он, по-моему, и стал главным героем той ночи.

А грань была очень зыбкой. Если бы он не нашел тех слов, если бы дрогнул хоть на секунду, обезумевшая толпа растерзала бы и его, и солдат.