Рыжий

Офицер из пресс-службы, которому поручили провести экскурсию, выглядел явно растерянным. Само наличие британцев в этих чертогах вселяло в его душу беспокойство. Зато Джон пребывал на вершине счастья. Рори же ходил по лубянским коридорам с видом человека, которому плевать хотелось на все эти ужасы. Весь его вид словно бы говорил: «Ну, подумаешь, КГБ! Еще один миф да и только».

Правда, в кабинете Андропова Рори оплошал. В самый ответственный момент выяснилось, что он забыл прихватить с собой отвертку и из-за этого невозможно подключить дополнительный свет для съемки.

- Джон, может, у тебя есть нож или отвертка?

Мне показалось, что Джон его сейчас разорвет.

- Ты же оператор, мать твою! Ты просто обязан носить с собой инструмент. Я же не прошу тебя одолжить мне ручку или диктофон.

- Разве? - Ухмыльнулся Рори. - Не далее, как вчера, ты просил у меня ручку.

Джон заскрипел зубами, а поискать отвертку мы отправили сопровождающего офицера. Пока он ходил, Рори то ли в шутку, то ли всерьез уговаривал нас позаимствовать на память что-нибудь с андроповского стола – пепельницу, например. Джон багровел от гнева. Мне тоже эта мысль не казалась правильной. Слава Богу, отвертка нашлась довольно скоро.

Аппетит приходит во время еды. Еще день спустя Рори спросил:

- Владимир, а можно попасть в кабинет генерального секретаря?

- Теперь все можно.

Я позвонил знакомому в управление делами ЦК, которого оставили для передачи партийного имущества новой власти, и он действительно без проволочек организовал нам визит в покои, еще три дня назад считавшиеся священными. Мы поднялись на пятый этаж невзрачного серого дома на Старой площади, прошли по казенному коридору в специально охраняемое крыло (теперь там не было никого), вошли в довольно скромную приемную, а оттуда – в кабинет генсека.

Рори испытал явное разочарование.

- Что, в этой келье и сидел Горбачев?

- Не только он. И Брежнев, и Андропов, и Черненко. Все генеральные секретари.

По-видимому, британцы ожидали увидеть какие-то фешенебельные апартаменты, признаки византийского могущества. А увидели казенную мебель, безликие стены. Я и сам ощутил некоторую неловкость от скромности наших вождей.

Западные телекомпании требовали от операторов кадры, показывающие роскошь партийных апартаментов, сладкую жизнь советской номенклатуры. Увы, в доме на Старой площади такой роскоши обнаружено не было. Но Рори не сдавался. Он вспомнил про Серебряный бор: я однажды обмолвился, что там, неподалеку от моей дачи, находятся резиденции наших бонз. «Владимир, мы должны быть там!» Что значит: должны? Я понятия не имел, кто сейчас охраняет эти дома. Сама попытка проникнуть в них представлялась мне стоящей в одном ряду с кражей со взломом. Но мой новый приятель был неумолим. Джон Симпсон тоже смотрел на меня с надеждой.

Приехали на дачу. Пока я ставил чай, они разыскали где-то дряхлую лестницу, приставили ее к забору и перебрались на соседний участок, который принадлежал командующему московским военным округом. Обнаружив это, я обомлел: там же охрана, солдаты, пристрелят запросто. Но вскоре оба невозмутимо перелезли обратно. Никакой охраны, по их словам, у соседа не было. Там вообще никого не было. Они увидел старый-старый деревянный дом, запущенный сад и беседку. Снимать все это убожество не стали: богатством тут опять не пахло, кто купит такой материал? А я понял, что высокопоставленные обитатели местных дач отсиживаются в эти дни по своим городским квартирам. Видимо, еще не пришли в себя после путча. Это придало мне уверенности. Выпив чаю, мы отправились в глубину Серебряного бора, где размещалась официальная, еще вчера очень закрытая резиденция ЦК КПСС.

Проходная, мимо которой еще неделю назад я шагал с трепетом, оказалась пустой. Двери были не заперты. Мы без проблем прошли на территорию, приблизились к двухэтажному, почти новому дому из светлого кирпича. Никого. Ни единого человека. Вошли внутрь. Все, как в скромной, но приличной гостинице: холл, бильярдная, столовая с белыми скатертями. Поднялись на второй этаж, заглянули в одну из жилых комнат: опять ничего особенного - та же казенная мебель, отечественный телевизор «Рубин», тюлевые шторы, на столике телефон с гербом - правительственная связь. Рори поснимал немного, и мы точно тем же путем покинули секретный объект. Я вспомнил: кто-то говорил мне, что именно здесь жили руководители компартий, нелегально приезжавшие в Москву из западных стран. Но это был явно не «Хилтон»…

Рори вконец заскучал. Я предложил им пройти дальше, к другому особняку, спрятанному за таким же зеленым забором: там обычно работали бригады партийных мыслителей, сочинявших «судьбоносные» речи для генсека и тексты цековских постановлений. Но британцы отказались, справедливо решив, что ничего нового уже не увидит. И это была правда.