Рыжий

За несколько часов езды по разбитому проселку я постарался вспомнить все, что прежде знал об этом знаменитом вожде моджахедов. А вспомнить было что. Имя Ахмад Шаха Масуда чаще всего звучало из разных уст на протяжении всей войны в Афганистане. Одни почитали его посланцем Аллаха на земле, у других при упоминании о нем гневно сжимались кулаки. Он самый популярный из всех военных командиров исламской оппозиции, на его счету больше всего побед, под его знаменами больше всего бойцов, он удерживал самую обширную часть афганской территории.

Когда наша 40-я армия находилась за Амударьей, Масуд был ежедневной головной болью ее генералов. Против него то и дело устраивались грандиозные войсковые операции с участием сотен вертолетов и многих тысяч солдат. Привлекали даже стратегическую авиацию из Союза - одним из таких налетов однажды руководил комдив Дудаев, который сам вскоре станет вождем исламских фанатов на Северном Кавказе, но, однако, это уже другая песня.

Моджахедов Масуда жгли напалмом, их позиции перепахивали танковыми колоннами, их горы в мелкую крошку дробили артналетами. В ходе ежегодных боев за ущелье Панджшер - именно там размещались его главные базы - многие наши ребята погибли, многие стали инвалидами. Впрочем, и золотых геройских звезд «за Панджшер» тоже было роздано достаточно, и генеральских лампас…

О, какие это были битвы! В 82-м 104 вертолета и несколько полков штурмовой авиации бросили в мятежное ущелье. В горах внезапно высадились 4200 наших десантников. Сотни танков и бронемашин двинулись против партизан. Со времен Великой Отечественной мир не знал подобных сражений. И что же? Да ничего. Масуд, как всегда, заблаговременно предупрежденный о вторжении, вывел из ущелья свои основные силы, оставив в укромных местах засады и нашпиговав минами тропы и дороги.

Маршалы и генералы исправно докладывали в Москву о том, как лихо они бьют этого мерзавца. Против него без остановки трудилась вся гигантская военная машина «ограниченного контингента»: войсковая разведка, ГРУ и КГБ добывали данные, штабы, включая Генеральный штаб, день и ночь разрабатывали хитроумные операции, авиация бомбила, спецназ устраивал засады, агентура подкупала его людей, спецпропаганда придумывала, как дискредитировать Масуда в глазах сограждан… Один из наших полковников в Кабуле рассказывал мне, что они едва ли не круглосуточно держали в воздухе пару штурмовиков, которым надлежало с получением информации о местонахождении «главного душмана» немедленно нанести бомбо-штурмовой удар по этому району.

Увы, все было напрасно. Главарь моджахедов не только всегда ускользал из приготовленных для него ловушек, но и с каждым днем делал сильнее свое войско да еще и посмеивался над нами: «Эти русские совсем не умеют воевать». К началу 90-х он контролировал огромную территорию к северу от Кабула, где создал нечто вроде государства в государстве – со своими структурами управления, школами, больницами, единым командованием и хорошо продуманной системой обороны.

Да, было что вспомнить о человеке, к которому я ехал по тряскому проселку сумрачным декабрьским днем.

Западные военные аналитики признали его самым выдающимся партизанским командиром ХХ столетия. С годами это имя обрастало мифами и легендами. Например, говорили, что он обучался наукам в лучших арабских университетах и свободно изъясняется на многих языках. В Кабуле совсем недавно я сам слышал, будто Наджибулла через посредников предлагал своему врагу любой пост в будущем коалиционном правительстве. Говорили, что наш посол – он же первый заместитель министра иностранных дел – много раз по каналам разведки обращался к Масуду с предложениями о встрече. Но… Но верный своему правилу не доверять никому из шурави, Ахмад Шах игнорировал все эти призывы.

Похоже, я мог стать первым советским гражданином, с которым знаменитый партизанский полководец согласится выпить чашку чая. Впрочем, стоп! Согласится ли? Даже Рори избегает отвечать на этот вопрос. «Потерпи, – говорит он. – В нашей ситуации ничего нельзя знать наверняка». Рори то и дело предупреждает меня, что в разговоре с Масудом – если встреча все-таки состоится – я ни в коем случае не должен спрашивать его о семье, очень аккуратно формулировать просьбы об освобождении пленных и вообще быть максимально деликатным. Кажется, этот Рори все еще уверен в том, что все русские живьем едят младенцев и подрабатывают киллерами у КГБ.

Ущелье Фархар. Нас поселили в чистеньком глинобитном домике, стоявшем на склоне. Рядом был еще один такой же дом, где жила охрана Масуда, а километрах в полутора по другую сторону долины виднелся большой кишлак. Жилище наше было с хитростью: одна его стена примыкала к крутой скале, а в скале имелась пещера, в которой можно было без проблем переждать любую бомбардировку и даже ракетный удар. Отдергиваешь полог и сразу попадаешь под надежные своды пещеры. Очень удобно.

Масуд пришел ночью. Откуда-то из темноты появился «уазик», из машины выскочили два телохранителя, а следом, не торопясь, как и подобает большому начальнику, вышел Масуд.