Рыжий

Речь зашла о боях 84-го года, когда после годичного затишья 40-я армия решила окончательно поквитаться со своим главным врагом. Разработанный нашими генералами план предусматривал тотальное окружение Панджшерской долины, внезапные атаки со всех направлений и в итоге полный разгром враждебных формирований. Помня о печальных уроках прошлых лет, командование «ограниченного контингента» не посвящало в подробности операции даже высших кабульских руководителей. Никого!

Весна выдалась затяжной, перевалы спали под глубоким снегом, и улизнуть «духам» из Панджшера не было никакой возможности.

- Но все вышло как раз наоборот, - ровным и тихим голосом рассказывал Ахмад Шах Масуд. - Во-первых, сам Аллах благословил нас тогда. А во-вторых, год перемирия мы тоже не сидели, сложа руки. Мы хорошо, очень хорошо, изучили противника, все его сильные и слабые стороны. Мы до мельчайших подробностей продумали свою стратегию и затем точно ей следовали. За пределами ущелья, в соседних провинциях, мы построили запасные базы. Мы решили максимально растянуть для «шурави» фронт или вообще растащить их по разным фронтам.

За несколько дней до начала наступления я имел полное представление о планах вашего командования. Я знал все! Какие объекты, где и когда будут подвергнуты бомбардировкам, где и когда высадят десанты, какова численность наступающих войск и какое оружие будет применено. Все детали вплоть до имен ваших командиров.

- Невероятно. Ведь та операция готовилась в обстановке глубокой тайны.

- Это так, - тонко улыбается Масуд. - Это правда. Но мои люди действительно были повсюду. Я до сих пор храню переданную мне из Кабула карту с обозначениями плана предстоящих боевых действий. Проанализировав ваши замыслы, мы решили, что разумнее всего осуществить тактический отход на заранее подготовленные базы. При этом следовало решить две сложные задачи: суметь стремительно вывести через снежные перевалы несколько тысяч моджахедов да еще сделать это так, чтобы ваша разведка ничего не заподозрила. Да, мы затеяли тогда крупную игру.

Ваши разведывательные самолеты висели над ущельем почти круглые сутки. Чтобы подбросить советским дезинформацию, мы использовали специально созданную только для этого сеть агентов-двойников. За три дня до начала наступления нам еще предстояло скрытно эвакуировать три тысячи человек. А когда все они – до единого! – достигли своих баз, мы решили, что 50 процентов успеха нам уже обеспечено. Нас уже нельзя было победить. Покидая с последними отрядами ущелье, я увидел приближающиеся с севера армады бомбардировщиков. «Слава Всевышнему! – сказал я . - Там остались только камни. Пусть теперь бомбят».

…Каково мне было слышать все это. Еще далеко до позора Чечни, еще живут в голове стереотипы о мудрости наших полководцев, о непобедимости нашей армии. Но Масуд беспощаден. Ровным бесстрастным голосом он рассказывает:

- Уходя, мы заминировали в Панджшере все – дороги, колодцы, дома, сады. Оставили тысячи мин. Когда вы сгоряча влетели туда, эти мины стали взрываться, создавая у наступавших солдат ложное представление, будто вокруг кто-то есть, и даже организована оборона. На самом деле в ущелье осталось только несколько групп по 15-20 человек, которые разместились высоко в горах для скрытного наблюдения за всем, что происходит.

Когда ваши обнаружили, что их провели, они вначале растерялись, а затем пришли в ярость. Какое-то время они пытались нас преследовать за пределами ущелья, но вскоре выдохлись. Эту битву мы выиграли.

…Эту битву он выиграл… А я хорошо помню, как много звона было после той операции в наших штабах, как много наград упало на генеральские мундиры. Наши славные полководцы сумели представить дело так, что с Масудом покончено навсегда. А он спустя несколько недель спокойно вернулся обратно, и с тех пор уже никакая сила не могла его победить.

– Неужели за все эти годы вы не встретили ни одного достойного противника?

Он по-прежнему беспощаден:

– Советские командиры воевали по учебникам, которые они изучали в академиях. Но в этих учебниках ничего не было написано о том, как действовать против партизан, да еще в горах. По-моему, за все девять лет никто из ваших так и не удосужился глубоко вникнуть в ситуацию, постараться понять, что же здесь все-таки происходит.

Несколько лет подряд русские вообще не меняли свою явно порочную тактику, основанную на проведении крупных войсковых операций. Они бросали против горстки моих людей целые полки и дивизии, при этом сметали кишлаки, убивали ни в чем не повинных крестьян, а результат почти всегда был нулевой. Мне казалось, что вы сами упрямо затягиваете петлю на своей шее. А мы всегда старались поступать гибко, никогда не повторялись. И часто загоняли вас в тупик.

…Не могу сказать, чтобы Масуд наслаждался тем впечатлением, которое он производил на своего гостя, нет, за много часов он не менял ни выражения лица – отстраненно-доброжелательного – ни позы: все так же сидел на полу, скрестив ноги и переплетая пальцы рук. Но его речь напоминала приговор.