Рыжий

– Оставьте себе свои грязные американские деньги. Мы не нуждаемся в них. Нашей борьбе помогает Саудовская Аравия, да хранит ее Всевышний.

Он встал, следом, сжимая в руках автоматы, вскочили все остальные партизаны, только гости остались сидеть у догорающего костра.

– Мы не намерены вести с вами разговоры. Утром мы решим вашу участь. – Он сделал знак своим людям, и те проворно обыскали Рори и американца, который, кажется, стал что-то соображать.

У них отобрали фото и телеаппаратуру, диктофон. Ирландец объяснил своему спутнику ситуацию.

– И что же нам теперь делать? – Испуганно спросил тот.

– Теперь – спать. А утром будем выпутываться.

Едва рассвело, отряд стал собираться в дорогу. Вьючили лошадей, гортанно перекликались. Рори и американец одиноко сидели у остывших углей, ждали своей участи.

– Тебя мы отпускаем, – брезгливо махнул рукой в сторону американца бородач. – Возвращайся к себе в Америку и скажи там всем, чтобы не лезли в наши дела. А ты… – Он уставился на Рори своими немигающими мертвыми глазами. – Ты пойдешь с нами. У меня есть одна идея по поводу тебя.

Как выяснилось чуть позже, идея заключалась в следующем: ирландцу предлагалось стать правоверным мусульманином. То есть совершить обрезание, принять ислам, выполнять положенные обряды.

– Или ты примешь наше условие, или мы тебя убьем, – лаконично объяснил ему бородач.

Рори Пек был горячим парнем и, случалось, совершал необдуманные поступки. Сейчас ему очень хотелось вцепиться в горло этому роботу, повалить его землю, разорвать на куски. Но нет, такой вариант нельзя было признать хорошим. Даже если бы он и справился с ним, другие моджахеды мгновенно растерзали бы самого ирландца. Нет, тут следовало придумать что-то другое. Вступить в теологический спор? Объяснить, что он уже принадлежит иной вере? Нет, Рори вспомнил рассказы бывалых людей о том, что ваххабиты не терпят таких разговоров и не приемлют даже мысли, даже намека на то, что возможно существование другого Бога, кроме Аллаха, который – абсолютный творец всего сущего. Тогда ирландец избрал тактику затягивания времени.

Принять вашу веру? Но я ведь ничего про нее не знаю. Давайте поговорим. Расскажите мне о вашей вере. О вашем Боге. О ваших святых. О, у ваххабитов не бывает святых? А как же пророк Мохаммед? Да, да, я понимаю: никто не должен быть посредником между Богом и человеком. А что такое, по-вашему, джихад? И правда ли, что ваша вера запрещает использование четок? Но ведь простые мусульмане везде не расстаются с четками – я сам это видел. Да, это очень интересно. А какие религиозные праздники вы признаете?

Через два дня, когда они уже углубились на афганскую территорию, главарь, видимо, заподозрив неладное, прямо спросил, готов ли, наконец, ирландец принять его предложение?

– Я должен еще подумать, – ответил Рори.

– Нет, кяфир, у тебя было для этого достаточно времени.

Его связали, и командир объявил, что Рори будет расстрелян. Прямо сейчас, немедленно.

Увы, можно только догадываться о том, что подумал при этом наш герой, сам он впоследствии ни с кем не делился такими воспоминаниями.

Его вывели на открытую площадку, велели встать на колени. Два партизана отошли шагов на десять, вскинули автоматы, прицелились. Грянули выстрелы. Он повалился на бок, больно ударившись головой о камни. Но если ему больно, значит, он жив? Жив…

Казнь оказалась инсценировкой. Стреляли холостыми. Но не было ли это репетицией настоящей казни?

На следующий день их путь пересекся с маршрутом другого отряда партизан, которым командовал инженер Махмуд из группировки Юнуса Халеса. Рори знал его по встречам в Пешаваре и совместным рейдам в Афганистан. С Махмудом был в дружеских отношениях Питер Джувенал. Инженер, увидев ирландца, обрадовался. А узнав, в какую передрягу тот попал, он сразу направился к главарю ваххабитов. Через час Рори был свободен и, присоединившись к своим избавителям, отправился с ними дальше. Нет, прежде он настоял, чтобы ему вернули камеру и все отобранные вещи.

Наверное, любой другой на его месте решил бы, что этого приключения будет вполне достаточно, и повернул бы назад, в сторону Пешавара. Он и не подумал об этом. Все случившееся он рассматривал всего лишь как досадный и случайный инцидент, который следовало побыстрее вычеркнуть из памяти, потому что кроме всего прочего этот случай мешал ему во всей первозданной чистоте воспринимать героический образ храбрых афганских партизан, истинных борцов за свободу.

Благополучно вернувшись спустя месяц из Афганистана и чувствуя себя немножко героем, Рори Пек пригласил приятелей в Американский клуб, щедро угостил выпивкой, и сам не раз приложился к стакану. После рискованных путешествий алкоголь, как ничто другое, снимал напряжение, приводил в порядок нервы.

Рори еще не остыл, он все еще был там, в афганских горах. Выпив, он возбужденно размахивал руками, грубо ругал русских и нахваливал моджахедов.