Рыжий

Хотите, расскажу вам один случай. Однажды я был с отрядом партизан, который готовил нападение на колонну русских. Заминировали в ущелье дорогу, укрылись, стали ждать. Вот показалась колонна. Проходит одна бронемашина, другая, третья… Вся колонна прошла, а закопанный на дороге фугас не взорвался. Командир в ярости: «Кто минировал?» Подводят к нему мальчонку лет четырнадцати: «Вот – он». Командир ему говорит: «Ты, наверное, что-то неправильно сделал?» – «Нет, амир-саиб, все сделал по инструкции, как учили». – «Ах, так! Тогда иди на это место, где закопан фугас, и попрыгай там. Проверим – если взорвется, значит, ты прав, а если нет, тогда я прав и тебя ждет суровое наказание». Мальчик охотно выбежал на дорогу. Прыг-прыг. Взрыв. И ничего от мальчика не осталось, ни кусочка. Командир засмеялся: «Ну, вот, значит, он прав». И все другие загоготали: вот потеха!

– Но, Питер, мы не обсуждаем сейчас особенности афганского характера, – напомнил Рори. – Мы говорим об их мотивах в борьбе с русскими и коллаборационистами. Ты утверждаешь, что они сражаются за деньги, а я говорю, что ими руководят принципы.

– Согласен, деньги – это, возможно, слишком упрощенное объяснение. Здесь клановое общество, страна, где все повязаны племенными и семейными узами. Что им скажут вожди, старейшины, муллы, то они и делают.

– Кажется, теперь мы ближе к истине, чем пол часа назад, – обрадовался Вон. – Есть элита, которая разделена борьбой: одна часть кормится от Москвы, другая от Запада. Одна сделала ставку на коммунистическую идеологию, другая подняла зеленый флаг джихада. А бойцы, что у тех, что у других, плохо понимают смысл происходящего.

– Мошенники, – упрямо повторил Питер.

– А еще есть исламские экстремисты, – продолжал Вон. – Ты, Рори, уже лучше нас знаешь, какая это публика. Вот кто по-настоящему опасен. Может случиться так, что, когда моджахеды и коммунисты истощат силы в борьбе друг с другом, эти фанаты повылезают из своих нор. И уж от них пощады не жди.

– О, нет! Что ты! Жалкая кучка сумасшедших, – презрительно махнул рукой ирландец. – Кто за ними пойдет?

– В ключевые моменты истории фанаты не раз уводили за собой толпу…

Но Рори уже не слышал его. К их столику, приветливо улыбаясь, подходила красивая шатенка.

– Хай, Джульетт, – ирландец проворно вскочил, приглашая девушку присоединиться к их компании. Даже, пожалуй, слишком проворно для уверенного в себе мачо, каким его все привыкли видеть.

– Спасибо, Рори, – еще шире улыбнулась она. – Но я здесь не одна. Доминик где-то замешкался.

Приятели с интересом наблюдали за этой сценой.

ФЕВРАЛЬ 1989 ГОДА. МОСКВА. СЕРЕБРЯНЫЙ БОР

Зимним воскресным вечером я выхожу за калитку и не спеша иду по скрипучему снегу вдоль бесконечных зеленых заборов, огораживающих номенклатурные дачи. Вообще-то, к цели моего путешествия есть и прямой путь – всего-то двести метров через территорию дома отдыха, – но я намеренно выбираю длинную дорогу: прогулка доставляет настоящее удовольствие, да и с мыслями надо собраться перед важной встречей.

Глухим проулком я выхожу на главную улицу дачного поселка, теперь повернем налево, еще пять минут и вот она – неприметная дверь в безликом казенном заборе. Я просовываю руку в замаскированное отверстие над почтовым ящиком и, нащупав по ту сторону забора потайную кнопку, нажимаю ее. Нелепый грубый звонок нарушает тишину заснеженного леса, я вздрагиваю и смущенно оглядываюсь по сторонам: чудится, что теперь весь Серебряный бор знает о моем визите. Странные, однако, заведены на этой даче порядки.

Через некоторое время калитку отворяет коренастый молодой человек. Делает он это демонстративно не торопясь, как и подобает хозяину перед непрошеным гостем. Затем, загородив собой проход, долго справляется о цели моего прихода. «Не положено», – цедит он, наконец, привычную, годную, кажется, для любой ситуации фразу и красноречиво показывает рукой на улицу. Но я уже не первый раз здесь и готов к такому холодному приему. У этого малого своя работа, а у меня своя. Каждый, как может, выполняет свой долг. Эти ребята из КГБ привыкли к тому, что перед ними все робеют, возражать им не принято, они никогда отпора не ожидают – вот тут-то и есть их слабое место, надо пользоваться.

Неожиданно для охранника я делаю шаг вперед и в сторону.

– Меня ждет Бабрак Кармаль, – твердо говорю я и с удовольствием отмечаю в холодных глазах признаки замешательства. – Если вы не пропустите, будет большой скандал.

Некоторое время поразмышляв, он отступает:

– Тогда вам сначала придется пройти во флигель и спросить разрешения у старшего.

Флигель – вон он, в тридцати шагах отсюда, под соснами, напротив основного дома. Там располагается охрана. Но зачем мне туда? Нет, я пришел в гости к свободному человеку, живущему в свободной стране и свою роль должен доиграть до конца. Мне во флигель не надо.

– Нет, молодой человек. Если товарищ Кармаль увидит, что его гость вначале идет отмечаться к вам, что он о таком госте подумает?