Рыжий

Теперь Пешавар снова стал военным оплотом западного мира в его битве против СССР. Здесь разместились штабы, склады оружия и боеприпасов, учебные полки, разведцентры, идеологические комитеты – все, что было развернуто и мобилизовано в пику советскому вторжению в Афганистан.

Конечно, главные базы моджахедов, их тренировочные лагеря и офисы не бросались в глаза, их предусмотрительно вынесли далеко за город, спрятали от посторонних взоров. Но и в самом Пешаваре война иной раз напоминала о себе – стрельбой по ночам, взрывами. Случалось, по каналу рядом с домом, который сняли Питер и Рори, проплывали обезглавленные тела. Поговаривали, что это жертвы агентов ХАД. Своим врагам хадовцы, якобы, отрезали головы для того, чтобы предъявить их затем в Кабуле, как доказательство выполненного задания.

Разумеется, афганская госбезопасность была не единственной спецслужбой, чьи люди орудовали в городе. Возможно, по числу шпионов Пешавар тогда вообще не имел себе равных в мире. Здесь шуровала даже австралийская разведка, в чем Питер однажды убедился лично. Что касается янки, то они действовали очень осторожно, стараясь не оставлять следов. В консульстве США под дипломатическим прикрытием работало множество американцев, но никто не мог с точностью сказать, чем они там заняты. Ребята из ЦРУ старались проворачивать свои дела через посредников, которыми, как правило, были офицеры пакистанской военной разведки. В основном через них моджахедам передавались деньги, оружие, инструкции. Пожалуй, только однажды Питер сам засек «цэрэушные уши». Один парень из Вашингтона, представлявшийся корреспондентом агентства USIA, вдруг воспылал необъяснимой любовью к фрилансерам: он приглашал Питера и его друзей к себе домой, щедро угощал их виски и пивом, а потом подробно расспрашивал об афганских делах. Замаскированный микрофон в его гостиной Питер обнаружил случайно.

Ни для кого не было секретом, что война с Советами ведется на американские деньги, и что всю стратегию этой войны определяют за океаном. И Питер, и Рори понимали: американцам в принципе плевать на Афганистан и на то, какой режим там у власти, им надо было во что бы то ни стало обескровить, а еще лучше – стереть с лица земли Советский Союз. В этой схватке они не гнушались ничем. Это с их подачи среди партизан появились арабские наемники, ваххабиты. Какая разница – ваххабит ты или просто наемник – лишь бы насолить коммунистам.

Но вернемся к рассказу о Пешаваре.

Иностранцы, ненадолго навещавшие город, обычно останавливались в двух отелях – Intercontinental или Deans. В первом была доступна выпивка, а второй представлял из себя уютный комплекс, выстроенный в традиционном британском стиле.

Если ты хотел увидеть нужного тебе западного человека – журналиста, дипломата, разведчика, чиновника благотворительной организации, просто искателя приключений, – вечером следовало прийти в Американский клуб, расположенный в Юниверсити-таун. Это место, где обычно собирались все. Здесь обедали, обменивались информацией, флиртовали, заключали сделки, элементарно надирались, смотрели видеофильмы, играли в бильярд, загорали в шезлонгах возле бассейна. Американский клуб хорошо знал всякий, кто больше недели пробыл в Пешаваре.

Несколько домов, выстроенных в колониальном стиле, вмещали два ресторанных зала с приличной кухней, бар, TV-room с программами спутникового телевидения, гостиную, веранду, бильярдную комнату. На стенах были развешаны фотографии и картины в солидных рамах. В торце коридора на первом этаже стоял стеклянный шкаф с американским флагом. Это было единственное заведение в городе, где предлагали настоящую западную выпивку. В «Интере» алкоголь продавался местный, пакистанский.

Как и во всякий приличный клуб, пускали сюда только по членской карточке, которую полагалось предъявить на воротах. Членство в клубе стоило 600 долларов в год, но журналистам оно обходилось всего в сотню. Можно было привести с собой гостя, он платил за вход два бакса.

Очень скоро Рори Пек стал своим парнем в Пешаваре. Он без опаски появлялся в самых сомнительных местах этого прифронтового города, кишащего вооруженными людьми. Довольно сносно говорил на фарси и заучил много пуштунских слов. Обзавелся множеством друзей и знакомых. Без особого труда Рори овладел навыками видеосъемки, изучил тонкости качественной записи звука, правила установки света, научился брать интервью. Нет, нельзя сказать, чтобы он уже стал хорошим профессиональным оператором – для этого у Рори, пожалуй, не доставало аккуратности и терпения, но отсутствие столь важных качеств он сполна компенсировал своей неистовой энергией, умением пробиваться туда, где не было (да и быть не могло) никаких других журналистов.

Вот когда он нашел, наконец, свое призвание.

Быть в самой гуще сражений, показывать всему миру справедливую борьбу афганцев за свободу, разоблачать агрессивную суть коммунистов – о чем еще и мечтать?