«С французской книжкою в руках…». Статьи об истории литературы и практике перевода

О том, какую ценность придавали и современники Гаварни, и он сам подписям под его рисунками, свидетельствует издание, вышедшее еще при жизни художника [Gavarni 1857], где визуальный и словесный ряд поменялись местами: подписи напечатаны крупным шрифтом, а рисунки, которые они сопровождают, помещены рядом в виде миниатюр.

Принцип взаимодействия слова и рисунка можно продемонстрировать практически на любой из серий литографий, созданных Гаварни (например, под нашей ил. 1 из серии «Les Débardeurs» помещен следующий обмен репликами: «Уже три часа, Титина, пора! Мне завтра рано вставать… – Так мало спать! по мне, уж лучше вовсе не ложиться…»). Но особенно убедительно, как мне кажется, это можно показать на примере «Лореток» – серии из 79 литографий, публиковавшихся с 30 июня 1841 до 30 декабря 1843 года в газете «Шаривари», а затем вошедших (не полностью) в издание 1845 года [Gavarni 1845]. Позже, в 1852–1853 годах, Гаварни вернулся к этой теме и создал серию из 30 литографий «Лоретки в старости» (в газете «Париж» напечатана часть из них, а целиком они опубликованы только в отдельном издании). Выбор «Лореток» оправдан тем, что Гаварни хотя и не был изобретателем этого неологизма, но, по свидетельствам современников, «создал» лоретку, то есть ввел в сознание публики ее облик и повадки.

Прежде чем перейти собственно к подписям, то есть разговорам лореток, следует рассказать о самой этой фигуре, а сделать это помогает предисловие, которым Теофиль Готье снабдил упомянутое выше издание «Лореток» 1845 года.

Готье начинает свой очерк с «вопроса лингвистического и этимологического»: слова лоретки, пишет он, вы не найдете ни в одном словаре, это, должно быть, самое молодое слово французского языка; ему ровно пять лет – столько же, сколько домам позади церкви Лоретской Богоматери (открыта в 1836 году). В этом квартале, располагавшемся между улицей Сен-Лазар и площадью Бредá (ныне площадь Гюстава Тудуза), квартиры в только что выстроенных домах с еще сырыми стенами сдавались очень дешево, и этим охотно пользовались девушки не слишком строгого поведения (замечу, что сейчас в центре этого квартала, на площади Сен-Жорж, стоит памятник Гаварни).

Готье продолжает:

Многажды услыхав в ответ на вопрос: «где вы живете, куда пойдем?», столь естественный по окончании публичного бала или по выходе из маленького театра, слова «на улице церкви Лоретской Богоматери», некий великий философ, должно быть, решил, ни на что не претендуя, с помощью смелой гипаллаги[245] перенести название квартала на его обитательниц; так родилось слово «лоретка». Доподлинно известно вот что: первым литографировал его не кто иной, как Гаварни в подписях к своим прелестным зарисовкам, а первым напечатал Нестор Рокплан в своей «Скандальной хронике» [Gavarni 1845: s. p.][246].

После этого этимологического пассажа Готье переходит к определению самой лоретки, «ибо предмет этот так же нов, как и слово»: