С глазу на глаз со сфинксом

— Одну минуту… сейчас попытаюсь прочесть надпись… Анхрен… Очевидно, это имя дамы, погребенной под стелой, — добавляет магистр Анджеевский.

Анхрен — дама из Атрибиса, чей облик постепенно появляется из-под слоя пыли, изумительно стройна и грациозна. Узкие бедра и широкие прямые плечи напоминают спортсменку XX века, но тонкие, выгнутые, как извивающиеся змеи, руки, продолговатые глаза и широкая прическа делают Анхрен похожей на ее сестер с древнеегипетских фресок и барельефов.

У Анхрен маленькие груди, наполовину прикрытые платьем, которое тесно облегает тело и открывает ноги несколько выше щиколоток. Против нее стоит мужчина, протягивающий к ней руку, как бы с мольбой. За ней — фигура стоящего на коленях мальчика.

Я видела много женских фигур различных эпох в музеях и гробницах Египта. Но ни одна из них не взволновала меня так, как Анхрен, женщина, которая здесь, недалеко от моей палатки, смеялась, страдала, любила, рожала детей, радовалась жизни и здесь же была похоронена. Как тронули меня осмотренные в тот же вечер во время инвентаризации маленький шарик из ляпис-лазури и зубчик серебряного ожерелья, которые Ева Калиновская нашла рядом с надгробной стелой Анхрен.

Возможно, она каждый день носила эти безделушки. А может быть, получила их от возлюбленного, который почтил ее память надгробной стелой, украшенной очертанием ее изящной фигуры.

В этот вечер я подстерегаю момент, когда пани Бася и пани Ева засядут у стола, заваленного пыльными сокровищами, и будут проводить инвентаризацию. Они занимаются этим даже после самого утомительного дня. Профессор придает большое значение этой части работ нашей экспедиции.

Наступил вечер. От берегов Нила тянет влажной прохладой. За окнами каменного домика, где концентрируется вся наша научная работа, в бархатной тьме звучит целый оркестр цикад. В этот час все собираются именно здесь.

Профессор с магистром Анджеевским и раисом подводят итоги дня, проверяют, сколько сегодня работало египтян, и готовят на следующий день ведомость заработной платы.

Кристина Михаловская вместе с Сенуси и Насером принимают последние кулинарные решения, результаты которых мы сможем оценить в ближайшем будущем. Тем временем не один из нас потягивает носом, чтобы по долетающим из кухни запахам определить, что будет на обед.

Пани Бася и пани Ева проводят инвентаризацию-на складе. Сижу рядом с ними и присматриваюсь к серым от пыли обломкам, которые говорят так много двум молодым специалистам и абсолютно непонятны мне.

Ева вертит в руках маленький шарик из ляпис-лазури, а перед Басей лежит серебряный (в данный момент совсем зелено-коричневый) зубчик ожерелья.

— Анхрен… Ужасно хочется о ней что-нибудь узнать. Чем она интересовалась, что здесь делала? Как жила в Атрибисе? Расскажите мне, пожалуйста, об этом, — улучаю я момент для просьбы.

Бася Рушчиц говорит мало и, как правило, неохотно, зато Ева Калиновская любит плутовски подтрунивать над своим собеседником. Но если перейти на археологию, то они могут рассказывать часами.

Ева смотрит теперь на меня насмешливо прищуренными глазами.

— Как жила Анхрен? Вероятно, как тысячи других состоятельных египетских дам. Это значит, очень удобно и приятно. Женщина в древнем Египте пользовалась совершенно исключительными правами и привилегиями.

— Вероятно, прежде всего благодаря своей материальной независимости, — добавляет Бася, записывая одновременно что-то на листе бумаги, которую она укладывает на дно коробки под несколькими осколками каких-то украшений из фаянса.

— В одном из египетских папирусов имеется следующая характеристика египетских дам: «Они были очень приятными собеседницами, говорили интересно, прекрасно выражали свои мысли как устно, та и письменно. Все, что выходило из их уст, было речью богини Правды. Настоящая дама, повсеместно почитаемая в своем городе, подавала всем руку, благосклонно беседовала с любым человеком, говоря только то, что доставляло другим удовольствие, и никогда не делая неприятного никому. Поэтому все их любили».

Дальше рассказ продолжает Бася:

— Сцены повседневной жизни, сохранившиеся на рельефах и рисунках в гробницах, показывают, что египетская дама сопутствовала супругу при объезде и осмотре имения, наблюдала за трудом ремесленников, присутствовала при составлении счетов по дому. Вне дома она часто присматривала за жнецами. Женщина принимала также вместе с детьми участие в гимнастических упражнениях мужа на открытом воздухе. В Британском музее в Лондоне имеется, например, фреска периода Среднего царства, на которой мужчине, охотящемуся на диких зверей в пустыне, сопутствуют жена и маленькая дочка.

Однако в светских отношениях господствовали иные нравы. До XVIII династии в Египте были неизвестны приемы, в которых бы одновременно участвовали и женщины и мужчины.

Гости, только мужчины, усаживались в кресла вокруг столов; их обслуживали молодые девушки, которые подавали им освежающие напитки, одевали им на шеи гирлянды цветов, поливали их благовониями.

— Но Бася стыдится сказать, — вмешивается Ева Калиновская, — что девушки были обнаженные.