С голубого ручейка...(СИ)

В отличие от "Центрального", с "Восточным" аэровокзалом я почти не имел дела. Не наша специфика. Мы, в "Центральном" занимаемся доставкой пассажиров и грузов на низкие орбиты, к подошедшим к планете космическим судам, тогда как "Восточный" специализируется исключительно на перелётах между континентами. Впрочем, данное обстоятельство не делает его менее шумным и людным. Огромный, в три этажа зал ожидания с балконами и галереями, бесшумно скользящие вверх и вниз лифты, и неизменный мостик-рукав, ведущий прямо на борт судна. Мягкие кресла с широкими подлокотниками, пристяжные ремни и платки, предназначенные для того, чтобы на вершине "горки" у пассажиров не встали дыбом волосы, а у женщин не полетели во все стороны заколки. Полина в этом платочке превратилась в эдакую симпатичную бабушку. Большие овальные иллюминаторы, через которые, кроме бетонной стены стартового пенала пока ничего не видно - надо ли говорить, что Полину я пустил к иллюминатору, а сам сел рядом. Короткое объявление на русском и французском языках, что во время полёта наша скорость превысит два с половиной километра в секунду, а высота над уровнем моря составит четыреста. А в это время иглолёт, слегка покачиваясь на магнитном шасси, уже выруливает на взлётную полосу, и следует лёгкий, едва заметный толчок, и появившиеся в окнах облака говорят тебе о том, что ты уже не на земле, ты летишь...

И вот уже за бортом - фантастическая иссиня-чёрная ночь с ярким солнцем и мириадами звёзд. Уже не снежно-белых, как мы видели их в небе над городом в новогоднюю ночь, а настоящих, разноцветных. Бело-голубая и красновато-розовая россыпь на чёрном фоне. Едва различимая цепочка крупных голубых пятнышек - то самое, кружащееся вокруг Солнца кольцо обитаемых планет, которое мы видели под новый год. "Вторая линия", как называют её планетологи. Есть и "Третья линия" - из планет, движущихся по орбите бывшего Марса, но невооружённым глазом, да ещё через иллюминатор с борта движущегося в верхних слоях атмосферы судна разглядеть её почти невозможно.

А далеко внизу, не в четырёхстах километрах, как нам обещали, а всего в двухстах пятидесяти, уж я-то знаю, твоя родная планета. Тёмно-синий океан с островами под полупрозрачной облачной вуалью и два континента слева и справа. Уж насколько я привычен к такого рода зрелищу - и по службе приходилось подниматься на орбиту, и дважды совершал межпланетные путешествия - на Старую Землю и на Великий Океан, всё равно не устаю восхищаться. Что до Полины, совершающей суборбитальный перелёт впервые в жизни, поскольку тогда в Южно-Российск она пять дней ехала поездом, то она и вовсе о стекло чуть нос не расплющила.

А всё же приятно путешествовать. Вещи собраны, билеты куплены, дела или решены или отложены до возвращения, и можно ни о чём не думать, не беспокоиться, а просто откинуться на спинку кресла и лететь куда-нибудь - на другой континент или на другую планету, любуясь звёздным небо за окном. А если при этом на плече у тебя устроилась подремать милая черноволосая девушка, и всю дорогу ты крепко сжимаешь тёплую узенькую ладошку - или та же ладошка крепко держится за тебя, то путешествие, приятное само по себе, превращается в сплошное удовольствие.

Где-то на полпути я попытался скосить глаза - проверить, действительно ли спит Полина. Она и в самом деле спала, но стоило мне пошевелиться, подняла голову, потёрлась носом о мою щёку. Теперь, уже не боясь разбудить, можно было тихонько шепнуть ей на ушко:

Мчим стрелой над облаками,

Нас трясёт на вираже.

Ну, прощай, Столица! С нами

Не увидишься уже...

Тучи-ветры вниз уплыли,

И темнеет небосвод.

В океане звёздной пыли

Продолжается полёт.

- Толик, что это? - тихим шёпотом спросила Полина.

- Стихи, - так же шёпотом ответил ей я. - Просто придумались.

Слева от прохода, на один ряд впереди сидел толстяк с двумя подбородками, читая глянцевый журнал с роскошной кинодивой на обложке. Почувствовав мой взгляд, поднял голову, посмотрел на нас - и снова уткнулся в своё чтиво.

Слева яркая обложка,

Глянь: сосед на нас глядит...

Со мной рядом у окошка

Диво-девушка сидит.

Её волосы темнее,

Чем ночные небеса.

И, любых других нежнее

Смотрят карие глаза.

- Толик, да ты - сумасшедший!.. - зашептала Полина.

- Просто влюблён. Все влюблённые - поэты, а я безумно люблю одну маленькую черноволосую девушку, которая никак не хочет поверить в то, что любима...

- Нет, ты точно сумасшедший. Только маме не читай, не поймёт...

Так мы летели. Я разжал пальцы - и выпущенная авторучка медленно опустилась на откинутый столик. Тем временем Полина снова устроилась на моём плече и снова задремала. Долог путь до города у моря. Хотя тогда он пролетел для меня в одно мгновение.