С голубого ручейка...(СИ)

- Нет-нет! - заторопилась Полина. - Наоборот, вы живёте очень ярко и интересно, я даже не представляла, что можно так. Но у нас дома в праздник всегда все собираются, много музыки, работает телевизор, а на столе обязательно стоит бутылочка папиного вина. И никто не видит в этом ничего плохого. А вы... Вы ведь никуда не ходите...

- Разве? - переспросил я. - Что-то я не припомню, кто у нас, научившись кружиться в вальсе, собирался протанцевать всю ночь...

- Толик! - ответила Полина, чуть улыбнувшись. - Я не про лыжные прогулки, после которых мы так мило танцевали в клубе. Я про то, чтобы именно встретиться с друзьями. Посидеть, посмеяться, и чтобы было весело. А у вас всегда тихо. Вы и сами никогда ни к кому не ходите, и к вам тоже никто не приходит. Почему к вам никто никогда не приходит?

Я улыбнулся. Дома у меня, действительно, всегда тихо. В самом начале, когда всё только налаживалось, Полина искренне удивлялась данному обстоятельству - и тому, что ко мне не заходят ни друзья, ни знакомые, и полному отсутствию телевизора, и радиоприёмнику, раз и навсегда настроенному на волну гражданской обороны. Я тогда отшутился, объяснив, что мне вполне достаточно своей жизни, чтобы ещё переживать чужую, но кажется, не вполне её убедил.

Мы помолчали немного. Потом я мягко взял её лицо в ладони, осторожно коснулся губами лба, поцеловал нежные тёплые щёчки.

- А ты помнишь, принцесса, как соседи звали нас к себе на день рождения? Они тоже предлагали просто посидеть, посмеяться, и чтобы было весело. Я тогда сам не пошёл, и тебя не пустил, а они потом, пьяные, всю ночь орали у подъезда так, что нам здесь, на восьмом этаже было слышно.

- По-моему, Толик, вы слишком уж строги, - ответила Полина. - И к себе и к людям. Не знаю, но ведь не обязательно же напиваться. Можно же выпить совсем немножечко. Просто, чтобы было веселее.

- Конечно, - согласился я. - Зачем одурманивать себя до полной отключки, когда можно одурманить себя лишь на чуть. А если я вообще не хочу одурманивать себя? Ни на чуть, ни сильно? Знаешь, принцесса, какую ошибку делает тот, кто садится играть с заведомыми шулерами? Только одну - берёт карты в руки. Так и здесь: ты сначала выпиваешь рюмку, утешая себя тем, что ничего не будет, потом вторую... А потом неожиданно обнаруживаешь себя под столом, искренне недоумевая, как так вышло.

Мне припомнилось: просторный зал в ресторане-кораблике, медленно уплывающие назад городские огни - а в зале уже все пьяны, физиономии раскрасневшиеся, пиджаки сняты, пуза толстенные под белыми рубашками, колышутся в такт пляске. И кто-то кому-то заплетающимся языком объясняется в вечной дружбе, кто-то лезет целоваться, а кто-то пытается ухаживать за присутствующими дамами - а дамы тоже уже хорошие, а потому не особо сопротивляются. Дура, тебя же дома муж ждёт! Внизу на слабой волне покачиваются расколотые льдины... А я, в ту пору никакой не начальник сектора, а всего лишь молодой инженер, сумевший в институте на "разборе" взять самую "вкусную" вакансию, стою на палубе у перил, чувствуя, как морозный воздух холодит голову, краем глаза поглядываю на происходящее непотребство и тихо радуюсь, что свободен от всего этого.

Жалко, подумал я, что тогда у меня не было кинокамеры. Заснять бы тогда всё это, а сейчас показать. И спросить: "Смотри, принцесса! Разве это - по-людски? Разве это - правильно? Не хочу одурманивать себя, и не моя вина, что все эти визиты гостей в дом всегда проходят по одному сценарию..."

А вокруг - приятный полумрак, потому что электричество мы выключили, и только пламя свечей слегка колышется на непонятно откуда взявшемся ветерке. Тихо-тихо, лишь изредка в темноте за окном шарахнет ракета. И запахи, эти чудесные, любимые мною новогодние запахи - мандарины, горящие свечи, живая ёлка с корнями в горшке, которую два дня назад мы так любовно наряжали вместе. Ссориться в такую ночь, да ещё с чудесной, пусть и не до конца понявшей тебя девушкой - себе дороже.

И тут меня словно осенило. Обняв за плечи, я подвёл её к широкому окну балкона.

- Смотри!

А за окном - белый, заснеженный город. Балконы засыпаны снегом, крыши засыпаны снегом, деревья далеко внизу засыпаны снегом, и даже фонари вдоль тротуара стоят в белых, подсвеченных снизу шапочках. Четыре часа ночи - но во многих окнах горит свет, а на дорожке перед домом напротив стоит какая-то компания.