С Корниловским конным

1-м Кавказским полком в бою фактически командует он — доблестный офицер Кубани. При мне, на глазах всего Корниловского полка — бросившись вперед с тремя сотнями — он схватил с головы свою косматую белую па-

паху, жестоко потряс ею в воздухе над головой, потом «ткнул» в сторону красной конницы, подступившей к Приютному, — и его сотни сразу же перешли в широкий намет. А он — впереди всех своих казаков...

Корниловский же полк был брошен на помощь 1-му Таманскому полку, ведущему бой у села Крутик (стык Ставропольской, Астраханской губерний и Донской области). До него верст 12-15. По полю глубокий снег и холодно. Развернутым строем, «в линию колонн», рассекая снег, широкой рысью полк идет ровным полем. От Приютного видны как на ладони и село Крутик, и село Кормовое. Последнее на высоком крутом плоскогорье, и от него еще яснее видно все, даже и за Маныч, до села Дивного включительно. В общем красным видно движение даже одиночных наших всадников.

У села Крутик протекал болотистый ручей с крутыми берегами и единственной греблей. За ними, на берегу, само село. Мы этого не знали. 1-й Таманский полк напоролся на огонь красных из дворов села — и уже отступал с ранеными. Вдали, на снегу, видны были трупы убитых казачьих лошадей. Огонь красных прекратился. И когда этот казачий полк отходил по очень снежной дороге в Приютное — думаю, что красные, в своих теплых хатах, уже ели горячий ужин.

Тогда в 1-м Таманском полку было около ста шашек в строю. У них худые лошади. Отступавшие казаки «замурованы» в башлыки так, что видны только нос и глаза. Впереди этой небольшой группы казаков шел верхом полковник Штригель. Он временно командует полком. Остановив свой полк, поскакал к нему. На мой доклад как старшему в чине о прибывшей помощи — он безразлично махнул рукой и мягко ответил:

— Никакой поддержки мне не нужно... возвращайтесь также в Приютное.

До моего прибытия в полк отряд генерала Бабиева уже был в этих местах, достигнув села Ремонтного включительно. Под последним был довольно жестокий бой 19 января. Там сильно пострадал наш полк, и были ранены сотник Ко-16 Елисеев Ф, И.

ноненко и хорунжие Твердохлебов и Бэх (большой). По рассказам офицеров — красные захватили в плен даже две сотни пластунов. И Бабиев должен был со всем отрядом отступить за Маныч. Теперь красные занимают командные высоты у села Кормового. Вытеснив белых из этого района, явно красные не хотели отдать его обратно.

Оставаться в Приютном, на равнине, имея в тылу Маныч, видимо, не было смысла, и Бабиев ночью вернул весь отряд в село Дивное, где оставались обозы частей. Через сутки Корниловский полк был отправлен на запад в село Киевское, где начался период боев и полуголодного существования лошадей, а для казаков — изнуряющая болезнь «испанка».

ТЕТРАДЬ ДЕСЯТАЯ

26 декабря 1918 г., на станции Торговая, во время свидания командующего Добровольческой армией генерала Деникина и Донского атамана генерала Краснова, состоялось соглашение о подчинении первому Донской казачьей армии. Объединив командование Добровольческой и Донской армиями, генерал Деникин принял звание «Главнокомандующего Вооруженными Силами на Юге России».

29 декабря того же года генерал Врангель назначен был командующим Добровольческой армией. Командиром 1-го Конного (Кубанского казачьего) корпуса назначен был начальник 1-й Кубанской казачьей дивизии генерал Покровский, причем его дивизия включалась в состав корпуса, взамен 2-й Кубанской казачьей дивизии генерала Улагая.

Начальником 1-й Конной дивизии, по возгпавлении генералом Врангелем 1 -го Конного корпуса — долгое время оставался временно генерал Топорков, будучи официально командиром 1-й бригады этой дивизии. При наступлении на Терек — эту дивизию возглавил генерал Шатилов (Генерал Врангель. Белое Дело, т. 5, стр. 105 и 106).

Дальше генерал Врангель пишет, что генералом Деникиным предположено: «Войска, действующие в Каменно-

угольнбм районе и в Крыму, — объединить в армию, поставив во главе ее генерала Боровского, с присвоением этой армии наименования «Добровольческой»; вверенная же мне армия — получит наименование «Кавказской».

Известие о предстоящем переименовании моей армии меня огорчило. Вся героическая борьба на Юге России, неразрывно связанная со священными для каждого русского патриота именами генералов Корнилова и Алексеева, велась под знаменем «Добровольческой армии». Каждый из нас, сознательно шедший на борьбу, предпочел это знамя знаменам Украинской, Астраханской и других армий. Пойдя под это знамя, я решил идти под ним до конца борьбы. Генерал же Деникин, учитывая, что большая часть «не казачьих» добровольческих полков должна была войти в состав армии генерала Боровского, — полагал, что этой армии принадлежит преимущественное право именоваться Добровольческой. Я предложил генералу Деникину сохранить за обеими армиями дорогое войскам название «добровольческих», добавив к нему наименование по району действий армий.